В Ситников - О Боге, смерти и любви

- Ладно, показал вам класс?

- Да, ночку ты им устроил. По всему лагерю после возвращения от Сашки не стихала жизнь до утра.

- Ничего еще успеете отдохнуть.

- Ты на что намекаешь?

- Иди давай, а то устанешь, придется еще и тебя тащить вниз. Иди, иди.

- Слушай, если ты опять... - он пристально посмотрел мне в глаза. Опять. Я отнесу воду и поднимусь, поговорим.

Он не дал мне и слова вымолвить, повернулся и как ни в чем не бывало понесся вниз. Исчез также внезапно, как и появился, всегда восхищаюсь его ловкости и выносливости, хотя чему удивляться - он прирожденный походник.

Поднялся, наконец, наверх. Родник находится где-то в начале зарослей леса горы. Спросил, кто последний. По старой доброй традиции набрал себе немного студеной водицы и принялся ждать.

Совсем не заметил, как пролетело время, но вскоре послышался треск из кустов ежевики, и показался Вовка. У меня оставался еще глоток, который тут же исчез в его утробе, словно он бежал в Марафон. Он-то все понимал, что происходит.

- Да, ты меня знаешь полностью. И когда ты все понял?

- Вчера, ты смотрел на нее, как в прошлом году на Светку, или месяц назад на Марину.

- Тогда о чем разговор. Ты все и так знаешь. Зачем было бежать в гору? Дурик?

- Да пошел ты. Думал ли ты потом о Марине? Знаешь, чем она кончила. Я сам держал в руках ее капельницу. Зачем же?

- Хочешь опять порассуждать о любви? И к чему мы прейдем? Помоги лучше мне воды набрать.

Мы быстро загрузились литрами. Я почувствовал знакомую и приятную тяжесть у на плечах. Холод от бутылок заставил пробежаться по мне мурашкам. Начали спускаться.

- Тебе мало одной, двух? Тебе всех подавай?

- Ни и что такого? Ты ведь не сможешь мне объяснить, что такое любовь? Зато я могу объяснить, что такое страсть. Ты ведь до сих пор не был у женщины между ног? Ты когда-нибудь касался языком ее клитора? Девственник. Любовь, высшие материи - все это бред. Ты ведь знаешь, что так. У тебя все друзья вокруг сводят девушек с ума. Так чего ты ко мне пристаешь?

- Ничего, успокойся. Только успокойся. Не ори.

- Ладно, Вовка, давай кончать с этим. Расскажи лучше, когда ты приехал? Вчера? А ты с ней знаком? С Людой? А да, ведь мне рассказали, что ты ее привел сюда первый раз. И где? В Москве?

- Да, мы тогда познакомились на пироне. Оказалось, что она знает многих из Лиськи. Сама собиралась добираться.

- Хорошо.

Мы продолжали идти молча. Не знаю, что он думал в этот момент, не спрашивал даже. Понимаю - глупо задавать такой вопрос, но постоянно хочется знать, о чем люди думают в данную секунду.

- Ты ведь знаешь, что такой я, не могу с собой ничего поделать. Сколько мы уже вместе? Лет десять?

- Двенадцать.

- Сколько у меня было девушек?

- Понятия не имею. Много.

- Помнишь Лену. Она училась со мной? Помнишь?

- Ты вроде собирался жениться на ней. Помню.

- Меня удивляет, как хорошо ты разбираешься в моей личной жизни. Да, было такое, а ведь ее я любил.

- Ты всех их любишь. Ведь это так?

- Ты меня знаешь. Так.

- Будешь сегодня рисовать?

- Я ей уже сказал.

Он промолчал в ответ. Мне иногда кажется, что где-то в глубине себя он осуждает меня. Старается быть самым лучшим другом, но ненавидит каждое мое слово, движение. Может, я постоянно увожу его девушек? Нет, не так. Мы уже вместе огромное количество лет, а он все еще ни разу не познакомил меня хотя бы с одной из своих подруг. Честно сказать у меня мечта как-нибудь отобедать к его девушкой, если она появится. Что-то отпугивает их от него, наверное, то, что ко мне их притягивает.

- Ладно. Здесь мы пойдем разными тропинками. Я не буду заходить в Зеленку. Увидимся.

- Пока, - он пробурчал и резко повернулся. - И все-таки ты мудак.

Я усмехнулся, но руку он пожал с честной преданностью друга.

Лямки было начали врезаться в мои плечи, но впереди уже показалась стоянка. Моя палатка стоит далеко от всех обитателей бухты. Специально ли, случайно ли получилось, но мне очень нравилось, что вокруг покой и тишина, которую нарушает разве только случайный проходящий мимо и журчание ручейка.

- А мне здесь очень нравится, - до меня донесся ее голос.

Она уже накинула на себя мою рубашку, хотя ее укромное местечко иногда выглядывало в поисках чего-то или кого-то. Скинув ношу, уселся на каменное седалище и принялся наблюдать за ней, ополаскивая горло глотками принесенной воды.

Я полагаю, что самое сладостное, что можно встретить в мире, - это женское обнаженное тело. Nu. Только оно обладает все совершенством форм и линий гармонии. Нет Бога, нет дьявола, есть только мужчина и женщина, больше ничего. Только два объекта, только два субъекта. Они строят все, и от них исходит все. В них содержатся ключи к времени и пространству. Двойка, сплетение тел и совершенство. Что может быть прекрасней соединения на алтаре любви? Нас создали такими, какие мы есть, так почему же игнорировать свою природу? Запрещать себе, не давать насладиться собой? Мы же люди... Где появляется творчество, там, где сотворенное начинает жить в согласии и в гармонии с собой и окружающим. Там, где рождается страсть, а она только в женской мякоти и влаге, в моей твердости и настойчивости. Вот моя философия. Любовь и бесконечное наслаждение Вакха.

- Ты не могла бы достать из палатки коврик и мешок?

- Да, конечно, - она встала на колени, и ее попка радостно задвигалась, когда она пыталась выполнить мою просьбу, слегка прикрытая упавшей материей створки палатки. Я не стал ждать приглашения и скинул с себя одежду. Она почувствовала мои намерения, когда ощутила нечто слепо ткнувшиеся сзади в нее и мои руки, которые пригласили настойчиво, не вежливо забраться в полутьму и скрыться от посторонних глаз. Она поддалась и сделала несколько движений, а затем медленно опустила свою голову на руки впереди и предложила мне войти, раздвинув ножки. Мои руки гладили ее по спине, но пока не воспользовался приглашением. Она ждала, я знал, она уже внутри разрывалась от ожидания, но я выжидал. Терпение улетучилось, когда вновь заметил у нее ту, вчерашнюю, улыбку. Помогаю себе второй рукой, раздвигаю ее большие половые губы, погружаюсь в ее благость. Теперь весь отдаюсь движению. Она иногда бросает на меня взгляд полный сладкого приближения. Когда мужчина берет со спины, она ощущает нечто большее. Она знает, что он ею владеет, и только от него зависит, как все закончится. Выхожу и резким движением приглашаю ее губы, и она продолжает ласкать меня, иногда ее зубки касаются, и тогда что-то неприятное, словно бочонок холодной воды на голову, и пропадает также внезапно, неся в себе еще большую силу любви. Так продолжается пока не иссякнет энергия.

- Я набью себе трубку. На воздухе.

- Хорошо. Возвращайся.

- Нет, ты возьми у меня в изголовье... Там есть бумага и карандаши. Ага, и вылезай, - она нашла все, что я сказал, затем вытащила под тень дуба и коврик со спальным мешком, который изрядно намок.