В Ситников - О Боге, смерти и любви

Не задумывался ли ты над тем, как ты двигаешь своей рукой? Ты никогда на это не ответишь. Построив теоретические, медицинские конструкты? Нет, ты это не объяснишь. Слишком это просто. Язык медиков, лишь одно из возможных описаний реальности (объективной или нет?).

Да. Все слишком просто. Надо лишь сказать себе - владеть. Власть над собой?.. Я уже отказался.

Должно ли было это произойти или нет? Есть в мире много вещей, которые не объяснимы ни человеком и не человеку. Например, любовь... Никогда ведь нельзя сказать, что она возникнет, появится, никогда нельзя предугадать, когда она пропадет. И похоже, что это не случайность, а закономерность. А впрочем... Впрочем, нужно решать, что делать и как дальше быть. Где мне теперь находиться? Я думаю следует держаться коридора на одиннадцатом этаже. Если я оказался в том, в чем оказался, самым разумным было бы присутствовать в месте, которое оказалось единственным звеном в череде событий, месте, связывающим меня и настоящее.

Я выделывал круги перед зданием первого гум-а. Прошло уже несколько минут, как я вернулся в себя. Руки за спину, походка пьяного человека, голова опущена, взор устремлен к бороздкам под ногами.

"И все-таки нет, я не хочу думать, что настолько это просто, что только от моей судьбы или, не дай бог, от Бога зависит мое существование... бренной жизни Влада Ситникова. Хотя почему я ставлю крест на своей жизни? Ведь ничего в особенности не произошло?.. Только лишь бурный временной поток наконец-то остановился, и я оказался вне его, оказался исключенным из него. Или наоборот... Очутился в этом межвременьи..." немного улыбаюсь: уже новая терминология. - "Или просто все люди остановились, все машины остановились, все птицы остановились, всякий ветр остановился, дым, звук... И лишь только я не остановился и теперь брожу среди поникших ветвей и устремленных в никуда взоров."

Шаг, за ним другой. Медленно вдоль здания. Внизу трава, но в тиши остановленной жизни, до меня доносится звук, шуршание и шелест ее. Сжимаю руки за моей спиной время от времени. Так проходят минуты. В голове опять все опустело, и думать совсем не хочется, да я себя и не утруждаю этим. Внезапно возникает желание кричать, бежать. Но куда? Зачем? Крик не поможет... Однако пустоту пронзает дикий всплеск бранных слов. Они наполняют всю округу словно вино чашу. Ненависть и боль. Разум и кровь. Непонятное ощущение какой-то потери. Слабое желание вернуть все на круги своя. Отсутствие решений и боль в сомкнутых пальцах. Все рождало ор.

Меня остановило то, что вокруг не было эхо. Я ждал его появления, как будто нахожусь в стакане и вот-вот наткнусь на стенку прозрачной реальности. Но нет. Все поглощала пустота и безбрежность безвременья.

"Нет, надо что-то делать. Надо. Надо", - меня вырвало из глубин мыслей спонтанное желание отторгнуть бред. - "Нет, не может же быть так. Какие законы природы. Что могло подарить такое мне?"

Ан нет... Вдруг, от холодной и разрушающей мысли я шлепаюсь на землю и начинаю рыдать от хохота.

"Дубина!" - смех изливался из меня. - "Кретин. Фома неверующий! Ха-ха-ха-ха... Вера. Ха-ха-ха-ха... Ты искал кого-то... Ха-ха... Дубина!"

Я надсмехался над судьбой всю жизнь и вот теперь сам в руках судьбы! Что может быть смешней? Что может быть трагичней?

"Прочь отсюда! Прочь."

Наконец, появилось желание и решение. Четкое, без лишнего вопроса об истинности. Полезное и требуемое организмом от ситуации. Бег. Ура. Вперед. К встрече с лебединой сталью.

В каждом движении моего тела ощущаю черточки окружающего мира, словно я сросся с ним. Как если бы каждая клетка меня была продолжением, сосредоточием, вершиной природы. Я сейчас слит с нею. То, что ветер обдувает мое лицо, воздух, который рассекаю безумным, безудержным движением, говорит о моей судьбе как о постоянном беге.

"А что такое время?" - и вопрос отдается где-то внизу очередным хлопком моей ноги. Еще раз и еще...

"Идиотский вопрос, ты никогда на него не ответишь... Бытие материи..." - вспомнилось мне. - "Нет, это слишком просто. Хотя со мной вообще слишком простые вещи происходят."

"А может быть, времени вообще не существует. Вот, например, такое: наш мир, это бытие на вершине. Нет времени как мы понимаем, какая-то протяженность следующая из прошлого в будущее через настоящее. Каждая секунда нашего времени это..." - я пытаюсь себе представить смутный образ пересекающей плоскости, мириад плоскостей с наивысшим напряжением где-то на конце, как пика. Весь хаос внутри прекращается, когда вижу впереди начало метромоста.

"Да, нужно идти домой. Не знаю почему, но так..."

Вдруг меня опять поразила безысходность.

"Блуждания по печальному городу тебе не помогут. Кончай это. Возвращайся или найди, что будешь искать. Бессмысленные хождения ни к чему не приводят. Даже если ты идешь домой, это инстинкт, как тот, когда ты идешь на холм. Да-да, убеди себя в том, что нужно найти какую-то цель и ее воплотить, начать реализовывать, устремиться к ней. Ищи и ты найдешь. А почему искать нужно здесь, в этих блужданиях непонятных и неосмысленных? Ведь вполне возможно, что нечто, подлежащее объяснению, находится внутри меня. Что произошло в лифте? Я подпрыгнул, лифт остановился, я быстро из него вылез и побежал к Ингушке... Ничего тогда во мне не происходило, все было как обычно. Тогда вообще надо все это прекратить и заняться чем-нибудь более полезным и продуктивным! Давай, прекращай дурью маяться!" - я остановился над рекой на метромосте. Облокотившись, смотрел вниз. Отсутствие движения во всем начало меня очень сильно угнетать. Совсем стало плохо. Внутри рождается крик, и я не стал его скрывать, да и не от кого. Ужасный, неприятный ор вырывается из моей утробы наружу, разрушая все на своем пути, все устои мира и мироздания. Подчиняясь желанию оказаться во вне, напряжение души, ума, нервов сводит мне мышцы, и я падаю в судорогах, не прекращая восклицать проклятия миропониманию и мировосприятию, законам пространства и времени.

Волосы цепляются за шершавую поверхность асфальта, обдираю ладони о него, из многочисленных серых от пыли царапин там, где уже не было верхнего слоя кожи, показалась кровь. Я не мог смириться со своей судьбой, не мог понять, что же произошло. Я лишь пытаюсь решить то, что со мной и вокруг.

Крик медленно переходит в рыдания. Всхлипывая, кувыркаюсь и мечусь с одного бока на другой. Сворачиваюсь в позе эмбриона в утробе матери и весь растягиваюсь по твердому асфальту, цепляясь руками за чугунный поручень. Сводит спину. Напрягается все тело. Уткнувшись головой в решетку, я поднимаюсь на локтях и смотрю в сторону Университета. В одно мгновение мне показалось, что надо вернуться. Если не к Ингушке, то к Анне... Протянуть здесь, в - хе-хе - моем межвременье, гораздо более приятней глядя на них, чем шататься среди молчаливых статуй.