Михаил Воронов - Комары

Но тут мы намерены перекинуть два-три слова о женщинах вообще.

Как известно, лучшие мыслители нашего времени гг. Соловьев, Стебницкий, Авенариус и другие [3] …лучшие мыслители нашего времени гг. Соловьев, Стебницкий, Авенариус… — Эти писатели выступали в своих произведениях против женской эмансипации. Н. И. Соловьев (1831–1874) подвизался в журнале «Эпоха» (статьи «Теория безобразий», «Бесплодная плодовитость»); Н. С. Лесков под псевдонимом Стебницкий выступал против идей «новых людей» в романах «Некуда» и «На ножах»; В. П. Авенариус (1839–1919) был известен в 60-е годы как автор пасквильных сочинений, направленных против молодого поколения («Современная идиллия», «Поветрие»). не без основания боролись и борются против ужасной современной болезни, носящей название женской эмансипации. В чем состоит эта болезнь, мы, признаться, сказать не можем, хотя и намерены присоединить свой слабый голос к голосам упомянутых бойцов, так же как и мы малосведущих.

Мы не намерены вдаваться в длинные рассуждения о сущности и причинах реченной эпидемии; не намерены мы также вступать и в полемику с кем бы то ни было; но мы только коротко укажем нашим противникам на процветание лавок с панскими товарами, на шиньоны с грегаринами, на модные журналы, — и, надеемся, эти факты будут свидетельствовать сами за себя. Короче: женщина наша, как мы думаем, не только не ослабла среди тяжелых испытаний, которым она подвергалась еще так недавно, напротив, она вышла победительницей из этой борьбы и с честью теперь несет свой длинный шлейф или короткую юбку с бесчисленными фестонами.

Итак, Таня Черноусова принадлежала к числу лучших наших женщин… Но — обратимся же к ней.

После сцены в Таврическом саду, описанной в прошлой главе, семейство Черноусовых собиралось на дачу. Смотрели в Лесном — не нравится, смотрели в Кушелевке — тоже, наконец решили, что следует переехать во Второе Парголово. Сказано — сделано. Сдали городскую квартиру и недолго думая переехали.

Тане в первое время особенно нравились прогулки по окрестностям нового их обиталища: нравился ей Шуваловский сад, Парнас, озеро и ферма в Первом Парголове, нравилась ей Заманиловка, нравилось Третье Парголово и даже нравился чудак дачник на Кабаловке, устроивший себе шалаш из рогож на небольшом островке среди небольшого озера. Правда, все эти прогулки Таня производила в теплом пальто или меховой шубе, ибо на дворе стоял мороз в десять градусов; но и среди такой стужи горячим ключом била ее кровь и трепетало сердце, так как с нею был он… Алеша Перепелкин…

Впрочем, об этом в следующей главе.

Дни шли за днями. Герой наш, как оказалось, жил в Первом Парголове, откуда поутру отправлялся на службу, а вечера проводил в обществе Тани и ее семейства, с которым он познакомился довольно легко. Там он или играл в шашки с отцом своей возлюбленной, или читал вслух «Трущобы» [4] …читал вслух «Трущобы». - Воронов имеет в виду роман В. Крестовского «Петербургские трущобы», имевший широкое хождение в мещанской среде в середине 60-х годов XIX века. , большей же частью признавался в любви, сидя в садике глаз на глаз с обожаемой девушкой. Мы бы никогда не решились распространяться об этой последней статье, то есть о любовных объяснениях, если бы сами не слышали следующего разговора, записанного нами с точностью, которой, думаем, позавидовали бы даже сами гг. Артоболевский и его злополучные стенографы.

— Как нынче холодно, — сказала Таня, глубоко запуская руки в муфту.

— Я дрожмя дрожу, — ответствовал Перепелкин.

— Всякое чувство должно замерзнуть в такой мороз, — промолвила она.

— Нет, в мороз как-то крепче любится, — возразил он.

— Вы так думаете?

— Сейчас издохнуть!

— Не верю.

— Ей-богу-с! Да как же-с… Внутренний жар…

— Мужчина всегда склонен к измене, — возразила Таня.

— Ах, Татьяна Степановна! — воскликнул Алеша, с жаром хватая ее руку, — мужчина на мужчину ведь не приходит. Известно, есть коварные и из нашего брата, но только… нет!..

Он поцеловал ее руку.

— Вот и вы меня тоже мало любите, — заметила Таня.

— Я-с?

— Да, вы. Вы меня очень мало любите.

— Я-с?!

Он встал перед ней на колени и затем начал выкладывать на пальцах следующее:

— Во-первых, угодно вам, я умерщвлюсь?..

— Нет, я этого не хочу, — с испугом проговорила героиня.

— Во-вторых, угодно, я сейчас утоплюсь? — прибавил Алеша, загибая другой палец.

— Ах, нет, нет, нет!

— В третьих, угодно ли, я вот на этом дереве удавлюсь? — сказал Перепелкин, пригибая к ладони безымянный палец.

— Ни за что! ни за что!

И прежде чем герой наш успел подумать, какое бы самоубийство придумать ему для четвертого пальца, сиречь мизинца, растроганная Таня уже обхватила руками его шею, и слезы каскадом брызнули из ее глаз.

Так совершилось это замечательное первое признание.

— Ах, если бы на земле был постоянный мороз! — возопила Таня. — Как бы ты любил меня, мой ненаглядный! — прибавила она.

— Ничего-с, мы и в теплую погоду не изменим, — проговорил счастливый Алеша.

Подобные отношения не ушли, однако, от зоркого взгляда отца Тани, что могло явствовать из следующего разговора, происшедшего между стариком и его дочерью дня через два после описанной нами сцены признаний в любви.

— Ты, Татьяна, кажется, амурничаешь с этим голодрыгой? — спросил не без суровости отец.

— Нет, папенька; я ничего-с.

— То-то, ничего; смотри, чтоб у меня этого не было.

— Слушаю-с.

В тот же вечер строгий Степан Филимонович отказал несчастному Алеше от дома, пригрозив перешибить ноги поленом, если сказанный амурник явится к нему на дачу.

Однако прошли и холода. Показалось солнце, повсюду полезла зелененькая травка, защебетали птички. Дачная жизнь уже готовилась развернуться как следует, как вдруг неизвестно откуда появились мириады комаров — ужасных комаров, каких когда-нибудь видел Петербург. Словно пораженные проказой, слонялись искусанные дачники с места на место, не находя себе покоя. И потянулись унылые, несносные дни. Вместе с другими страдала и Таня, уязвляемая, с одной стороны, противными комарами, а с другой — тяжелой разлукой с милым ее сердцу Перепелкиным. Но вот однажды, когда, искусанная и грустная, она сидела в своем садике, к ногам ее неизвестно откуда упал небольшой конверт. В одну минуту несчастная девушка вскрыла его и — о восторг! — нашла там письмо от драгоценного Алеши. С замиранием сердца и слезами на глазах Таня прочла следующее: