Вячеслав Софронов - Кучум (Книга 2)

-- Ой, господи, куда же мы теперь денемся? -- закрыв руками лицо, спросила Евдокия.

-- Как куда?-- Алена словно окаменев, смотрела на ужасное зрелище, -- к нам, в Великий Устюг подадимся. Боле и некуда нам...

Едигир молчал, будто и не слышал слов женщин, подошел к коню, отер ему листом лопуха взмыленную спину и проговорил:

-- Переждем немного, пока не уйдут крымцы, а потом на Дон. Там нас всех примут. И вас, и меня.

Мать, с дочерью переглянулись и ничего не ответили.

* * *

Иван Васильевич, которого за глаза в народе стали называть Грозным, пребывал в великой печали, узнав о гибели во время пожара многих тысяч подданных своих. Несколько месяцев не решался он вернуться обратно во дворец, а когда уже зимой въехал в сумрачный обугленный город, запах паленого мяса, казалось, стоял возле каждого дома и долго еще преследовал его. Призвав к себе верного Скуратова, велел произвести сыск, кто из воевод пропустил крымцев, и казнить без милосердия виновных. Малюта вышел от него с кривой усмешкой на побитом оспой лице. Он умел безошибочно угадывать мысли государя.

А в самом начале зимы неожиданно пожаловало посольство от Девлет-Гирея. Иван Васильевич приказал бросить их в подвал и кроме протухшей конины ничего не давать. Так продержали их несколько недель, ожидая, что те станут возмущаться или еще как-то проявят свое неудовольствие. Но послы молча сносили унижение и даже не пытались заговорить с кем-либо из охранников. По прошествии двух недель Иван Васильевич отправил дорогую шубу главному из крымцев, велев привести его к себе. Тот вошел без поклона и, направившись к царскому трону, мягко ступая на кривых ногах, с блудливой улыбкой бросил к ногам царя маленький нож с зазубренным лезвием. Государь с удивлением поднял глаза на него:

-- Что ты хочешь этим сказать?

-- Мой великий господин, Девлет-Гирей, чьим слугой ты являешься, послал меня узнать, доволен ли ты тем наказанием, что совершил он нынешним летом. Если есть в тебе хоть капля гордости, то перережь себе горло этим ножом,-посол не успел договорить, как к нему бросились несколько слуг во главе с Малютой Скуратовым, сорвали богатую шубу и повалили на пол. Скуратов поднял нож, брошенный у трона, и посмотрел в глаза государю. Смятение и страх увидел лишь он и, отпустив посла, спрятал нож к себе за пояс.

-- Передай хану Гирею, что то не он меня наказал, а Бог послал наказание мне и всему русскому народу за грехи наши, -- ответил Иван Васильевич тихим голосом и, встав, пошел к выходу из своих покоев, остановив взмахом руки бросившегося следом Малюту Скуратова. Оставшись один, он плотно закрыл обитую красной кожей расписанную золотыми райскими птицами дверь, прислонился к стене и дал волю слезам, в бешенстве закусив до крови нижнюю губу. Потом он снял с пальца кольцо с кроваво-красным рубином и кликнул Малюту.

-- Передай митрополиту на помин души всех погибших и убиенных, -приказал ему, протягивая перстень, чуть помедлил и добавил, -- вели всем воеводам к вечеру собраться. Ополчение будем готовить...

* * *

Кучум узнал о московском пожаре и о крымском посольстве к царю Ивану от северного князя Бек-Белея, чьи владения граничили с вотчинами Строгановых. Князь приехал к нему за советом и помощью. Кучум долго смотрел на костерок, разгоравшийся в центре шатра, подбросил в него несколько сосновых веток и, когда пламя побежало по ним, взлетело вверх и ветки скрылись в огне, задумчиво спросил князя:

-- Если помогу тебе, то дань платить кому будешь?

-- Тебе, мой хан. Только помоги русских с моей земли изгнать.

-- Хорошо,-- ответил он,-- прямо сейчас и начнем. Эй,-- крикнул охраннику, стоящему снаружи,-- зови сюда русского. Пусть придет...

Вскоре в шатер вошел Третьяк Чебуков, который недавно закончил перепись по всем сибирским улусам и теперь только ждал, когда наладится зимний путь, чтоб отбыть обратно в Москву. Кучум глянул на Бек-Белея, указал глазами:

-- Вот он русский. Начинай!

Князь порывисто вскочил, шагнул к Чебукову, выхватил из-за пояса кинжал и точным движением всадил его по самую рукоять в грудь посла.

-- Да, начал ты неплохо. -- Кучум проследил со своего места, как упал, даже не вскрикнув и не успев удивиться, Третьяк Чебуков. -- Дам тебе две сотни своих нукеров. Веди их... А там... Поглядим...

-- Спасибо, хан! Я очищу нашу землю... -- начал было кланяться князь. Но Кучум ничего не ответил, даже не глянул в его сторону и молча пошел из шатра и прошел на берег реки, желая тишины и покоя.

Ранним утром из Кашлыка вышли на рысях две сотни отборных нукеров, держа путь за солнцем. А огненный шар лишь начинал свое движение по небосводу, озаряя землю, высвечивая зверей и птиц и все народы, живущие на ней. Кучум смотрел вслед уходящим сотням и одновременно следил, как увеличиваются тени от деревьев и их длинные, острые стрелы черными тенями стягиваются к его шатру. Наступит вечер, и тени обступят Кашлык плотной стеной, неся с собой длинную и полную тягостного ожидания ночь. Долгую северную ночь...

КОНЕЦ

Тобольск, 1995 г.

КЕРЕШ* -- вступление

ИЛЧЕЛЕК* -- посольство

НАГАРЫ* -- музыкальный инструмент типа литавр

КАРСАК* -- коротышка

КУЯН* -- заяц

УЛЫ ПАТША* -- царевич

КЫЗЫ ПАТША* -- царевна

АУЧЫ* -- охотник

ТЕЛЬЮГАН* -- коршун, ловчий сокол

ХЕЖУМ* -- поход

АМАНАТ* -- заложник

ЯРСУЛЫ* -- яростный Воин

ЯБАЛАК* -- серая сова

СУКЫРЛЫК* -- слепота

ТЭМАМ* -- заключение