Вячеслав Софронов - Кучум (Книга 3)

-- Хан верно сказал: время ссор и обид прошло. Нам больше не на кого надеяться, кроме как на себя. Царевич Алей полон сил и имеет опыт как следует сражаться против русских. Думаю, что он и должен командовать нашими сотнями...

-- О каких сотнях ты говоришь, визирь, -- грубо перебил его Алей, -- у нас слишком мало людей, чтоб класть их под русскими пулями. Для взятия Кашлыка нужно не меньше пяти, а то и семи сотен. Где их найти? Остяцкие и вогульские князья отвернулись от нас.

-- Дело не только в них, -- покачал головой Кучум. -- Многие из князей сказались больными и не приехали по моему приглашению. Почему люди так быстро забывают о добре?

-- На них наших сил хватит, -- зловеще проговорил Ишим.

-- Отец, в самом деле, -- порывисто предложил Алтанай, -- позволь нам с братом проехать по их улусам и высечь плетьми каждого, кто скажется хворым.

-- Не надо спешить, сынок, -- мягко остановил его Кучум, и Мухамед-Кулу показалось, что хана подменили. Не тот человек находился перед ним. Разве может этот старик, что позволяет перебивать юнцам старших, справиться с казаками? Разве не должен он именно сейчас перед всеми признаться в своей слабости и сложить с себя власть? Мухамед-Кулу хотелось крикнуть об этом вслух, но он опять сдержался, хорошо понимая, что окажется в меньшинстве.

-- Ишим прав, -- поддержал его старший брат, -- давно пора взять по заложнику у каждого из князей и безжалостно казнить нескольких для острастки. Это заставит их поумнеть.

-- Что скажет мой племянник? -- хан повернулся к Мухамед-Кулу. -- Ты храбро дрался с русскими и нам бы хотелось услышать твое мнение.

-- Мне трудно говорить, когда не знаешь, что случится завтра. Зачем меня позвали на совет? Узнать о том, что нужно драться? Я это сделал одним из первых и едва не лишился жизни, в то время как другие улепетывали, как трусливые зайцы.

-- Но, но! Не забывайся, с кем говоришь, -- подпрыгнул на месте Алтанай. -- Мы так же сражались, пока на нас не напали сзади.

-- Что же помешало тебе сражаться дальше? Вы говорите о князьях, которые не желают защищать вас. А почему они должны это делать? Кто обложил их ясаком? Кто брал воинов у них? Чьи наложницы в ваших гаремах? Радуйтесь, что они пока не выступили против вас! Я бы на их месте так и поступил...

-- Замолчи!!! -- яростно завизжал Алей, хватаясь за кинжал. -- Еще слово и я перережу твою поганую глотку!

-- Почему же... Пусть говорит, -- мягко удержал царевича за руку Карача-бек, -- очень даже интересно. Теперь хоть знать будем, откуда беды ждать.

-- Раньше надо было думать, -- Мухамед-Кул не собирался смягчать смысл сказанного и продолжал выплескивать из себя горечь, скопившуюся в нем за последние годы после удаления из Кашлыка, -- а теперь, когда вас вышвырнули, словно слепых щенков из логова, вы спохватились. Никто не пожелает проливать свою кровь, чтоб потом опять платить ясак и ждать ласкового слова почтенного хана. Никто не пойдет за вами! Никто! Слышите?! У меня столько же прав на ханство и объявляю вам, что сам соберу князей под свою руку, изгоню русских и буду править без ваших указок. Запомните мои слова!

-- Хорошо ли ты подумал, племянник? -- вкрадчиво спросил Кучум, и в его голосе вновь зазвучала былая сила и угроза. -- Никто еще не придумал, как можно прожить и править государством, если не собирать ясак со своих подданных. И тебе не избежать этого, даже если князья поверят и пойдут за тобой...

-- Сам разберусь, -- уже на ходу бросил Мухамед-Кул, -- а сейчас я еду к своим друзьям и завтра у меня будет воинов в два раза больше, чем у вас. Прощайте...

Когда Мухамед-Кул беспрепятственно покинул лагерь, то все долгое время сидели молча. Кучум, ни на кого не глядя, заговорил приглушенно:

-- Верно, ушло, кончилось мое время. Слово хана уже ничего не значит. Стар я стал. Пусть Алей на правах старшего примет власть из моих рук. Ему вручаю заботу о наших жизнях и судьбу всего ханства.

-- Отец, -- подошел тот к нему, -- я всегда буду помнить об этом... Обещаю тебе, что выполню все, что скажешь ты. Во всем буду всегда советоваться с тобой. Можешь ни о чем не беспокоиться...

-- Береги себя, -- обнял его Кучум, -- а вы, дети мои, слушайтесь его что бы ни случилось, как отца своего.

Остальные царевичи, прикусив губы, молчали. Кучум понял, что согласия, о котором он мечтал последнее время, уже не достичь.

-- А как поступить с Мухамед-Кулом? -- спросил Алей отца.

-- Оставь его в покое. Против нас он не выступит. С равным себе по силе всегда можно договориться. Помни об этом. Мы все одной крови.

Когда Алей направился к своему шатру, то его догнал прихрамывающий Карача-бек, схватил за руку.

-- Можно дать совет молодому хану, -- льстиво улыбаясь, заговорил он.

-- Говори, -- поморщился Алей, -- только недолго.

-- Знает ли хан, что Соуз-хан отправил своих сыновей на службу к русским?

-- Мне говорили, что и твои сыновья сдались русским. Разве не так?

Их захватили в плен, но потом они бежали. И теперь они рядом со мной. А старшие сыновья Соуз-хана, Шарип и Набут, так и остались в русском лагере...

-- И что из того?

-- Позволь мне наведаться к нему и поговорить с ним. Соуз-хан очень богатый человек и может хорошо заплатить. А деньги нам сейчас нужны, чтоб собрать хорошее войско против русских.

-- Делай что хочешь, -- Алей махнул рукой, собираясь идти дальше.

-- Это не все, -- удержал его Карача-бек, -- я знаком с семьей сотника Янбакты...

-- То еще кто такой?

-- Он ближний человек Мухамед-Кула?

-- Ну и что? Ты хочешь вырезать его семью?

-- Зачем так... Я поступлю иначе. У него есть старший брат, который будет нам обо всем докладывать. Пошлю к нему своего человека и передам, чтоб он ехал в лагерь к Мухамед-Кулу.

-- Скажи-ка, визирь, -- взглянул на него царевич, -- а ты сам никогда не мечтал стать ханом Сибири?

-- Как можно даже думать об этом, -- склонился в поклоне Карача-бек, -мне, недостойному, я должен уберечь моего хана от лишних забот. Я слуга своего господина.

-- Вот и помни об этом. -- Алей вырвал руку из цепких пальцев визиря и пошел дальше, не оглядываясь.

-- Зря ты со мной так, -- прошептал зловеще ему вслед Карача-бек, -как бы не пожалел. Ха-а-ан! -- с презрением произнес он и сморщился.

Мухамед-Кул вместе с поджидавшим его преданным Янбакты и двумя десятками охраны прямо из ставки Кучума направился в улус своего друга Айдара, а затем без промедления разыскали Дусая.

-- Наш хан стал чересчур стар и нерешителен, -- объявил им Мухамед-Кул, -- я вышел из-под его подчинения и набираю собственное войско. Скажите, вы мне друзья?

-- Конечно, почему ты спрашиваешь, -- не раздумывая, ответил Айдар.

-- Можешь не сомневаться, -- поддержал его Дусай.

-- Но надо набрать не одну сотню, чтоб одолеть русских?

-- Вы же пошли за мной, пойдут и другие. Многие князья недовольны Кучумом.