Вячеслав Софронов - Кучум (Книга 3)

Когда королева закончила в часовне святого Стефана обряд исцеления, была уже глубокая ночь. Но и тени усталости не было заметно на ее сосредоточенном и отрешенном от всего земного лице.

-- Проводите меня до моей комнаты, -- обратилась она к лорду Квинтону и подала ему левую руку.

Поднимаясь по крутым лестницам дворца, она слышала его тяжелое дыхание рядом и не преминула пошутить:

-- Верно, для вас это тягостная обязанность -- вести свою королеву к ее спальне.

-- В Англии с легкостью провожают женщин лишь на эшафот, -- нашелся он, ответив довольно двусмысленно.

-- Это намек? -- она полуобернулась, пытаясь в полумраке разглядеть его глаза.

-- Что вы, королева, то лишь грустные воспоминания о былых временах, которые, дай Бог, никогда не вернутся.

-- Времена, может быть, и не вернутся, но люди имеют дурную привычку возвращаться к прежним занятиям.

-- Ваш ответ надо понимать как обещание, -- голос лорда посуровел и дыхание стало более прерывистым.

-- Понимайте это как заповедь и напоминание о женском непостоянстве.

-- Но королеве не пристало быть непостоянной женщиной. Ведь она королева английская.

-- Как знать, как знать... Вот мы и пришли. Благодарю вас.

Перед дверью ее комнаты рядом с двумя гвардейцами охраны стоял граф Честерфилд" застывший при ее приближении в глубоком поклоне.

-- Что случилось, граф? Почему в столь поздний час? -- спросила она все так же ровным голосом, ничем не выдавая своего беспокойства, увидев в руках у того тяжелую грамоту с круглой красной печатью. -- Опять обличительное письмо из Рима, в котором мне предрекается гореть в аду?

-- Нет, государыня, на сей раз от... -- граф чуть помялся.

-- Говори, говори, -- подбодрила его она, -- тут лишь верные слуги. Можешь не опасаться. Что, открыт очередной заговор?

-- То письмо от московского царя, в котором он... -- граф опять смутился, -- предлагает королеве стать его женой.

-- Ах, ты вон о чем. Хорошо, входи.

В комнате она опустилась в высокое кресло, обтянутое синим бархатом, сливающимся с ее небесной голубизны платьем, которое она особо любила носить, и подчеркивающим чистоту лица с распущенными рыжими волосами.

-- Читай все, -- приказала Елизавета, полуприкрыв глаза.

Московский царь в последние годы все более и более занимал ее воображение. Никто еще с такой настойчивостью не добивался ее руки, направляя по нескольку грамот в год. Если быть честной, то она даже ждала вестей из Москвы. Ей было интересно, какие аргументы в пользу их брака царь Иван выдвинет в следующий раз.

Граф Честерфилд, изучавший русскую письменность, неторопливо переводил, неоднократно произнося порой то или иное слово, прежде чем подыскивал ему нужное значение. Незнакомая речь нравилась королеве своей мягкостью и необычайной звучностью отдельных звуков.

-- Москва... Русь... Царь... -- повторила она шепотом, вслушиваясь в напевно звучащие слова.

Граф меж тем добрался до такого места, где царь называл ее непривычным словом, что показалось королеве несколько оскорбительным.

-- Повтори еще раз как написано, -- попросила она Честерфилда.

-- Он называет тебя обыкновенной женщиной...

-- А я и есть обыкновенная. Разве не так?

-- Он вкладывает в это не совсем достойный вашего величества смысл. Нельзя так обращаться к человеку, который ничуть не ниже тебя по происхождению.

-- Спасибо. Я все поняла. Что он просит на этот раз?

-- Пушек, меди, пороха.

-- Он все воюет? С кем теперь?

-- С польским королем Стефаном Баторием.

-- Он католик?

-- Кто? Польский король? Безусловно. Более того, он поддерживает иезуитов, наших извечных врагов.

-- Я помню это и без твоих напоминаний. Надо помочь царю Ивану. Прикажи отправить все, что он просит. Но цену повысь против обычной. Раз московский царь нуждается в этом, то купит и по более высокой цене. Что еще?

-- Он просит, чтоб мы объявили войну врагам его -- Швеции и Польше.

-- Да, больше нам нечем заняться, -- насмешливо тронула мизинцем кончик своего носа Елизавета, -- напиши, что у нас принято сперва испробовать решить дела миром. Мы можем выступить посредниками между Польшей и Московией.

-- Хорошо, ваше величество, -- граф поклонился, но еще что-то мучало его, -- а что написать насчет предложения о вашем... хм, замужестве?

-- Напиши, что мы пока не решили. Отправь в Москву нашего художника написать портрет с царя Ивана. Должна ведь я видеть, что за жених у нас, -откровенно рассмеялась Елизавета, подавая графу руку для поцелуя.

БЛАЖЕНСТВО ИЗГНАННЫХ

Ермак, удобно расположившись в княжеском возке, подремывал, положа голову на небольшую подушечку, что сунул в дорогу хозяин, тихо шепнув при этом:

-- Смотри, не проспи, не упусти тех, что впереди тебя поедут.

-- Не переживай, князь Петр, не упущу, -- успокоил его Василий, -только как сообщу тебе, где они пристанут, остановятся? Чай, далеко от Москвы будет, не докричусь

-- А зачем кричать, глотку драть. Напишешь записочку, вложишь в подушечку эту и возница мой, Трофим, ко мне ее и привезет обратно. Да, чтоб тебе не скучно в дороге было, даю в полное твое распоряжение дворового своего парня, Николкой зовут.

-- Как же мы в возке с ним разместимся? -- Ермак глянул на сбитую плотную фигуру парня, который был едва ли не шире его в плечах. -- Мне одному возок тесноват, а вместе... Али поломаем стенки у колымаги, или один другого задавим.

-- Ничего, ничего, -- похлопал его небольшой ручкой князь Петр Иванович, -- он у меня привычный и на облучке сзади уместится. Так говорю, Николка?

-- Так, хозяин, размещусь, нам это не впервой, -- пробасил густым тягучим голосом парень, косо глянув на Василия.

-- Ну, тебе видней, князь. А до войска мне потом как добираться? Возок ведь обратно на Москву отправлю, а сам пешим, что ли?

-- Зачем так? Твоего коня сзади в узде поведут. Где нужно будет, на него взберешься -- и конный, как должно, к войску явишься. Язык доведет, добрые люди дорогу подскажут.

-- Тогда с Богом, -- протянул руку князю Василий, -

пора ехать, а то не догоним еще возок.

-- С Богом, Василий Тимофеевич, -- перекрестил его Барятинский, -- кони добрые: и догонят, и перегонят. Только не спеши больно. Спешка, она знаешь, где хороша, -- напутствовал его князь.

Первый возок, который сопровождали пятеро стрельцов в малиновых кафтанах, они догнали довольно скоро и не спешили обгонять, поскольку извозчик Трофим, видимо, тоже получил особые указания от хозяина. Так они и тащились не спеша до самого вечера, пока не стемнело, и ехавшие впереди не остановились на краю большого села, где находился постоялый двор.

-- Поезжай к следующему дому, -- крикнул Николка вознице.

-- Нет, сворачивай вслед за ними, -- воспротивился Василий, высунув голову в окошко.

-- Хозяин мне велел на глаза им не показываться, -- сипло выдохнул Николка.