Федор Сологуб - Путь в Дамаск

Рассказывала ему о себе долго, сбивчиво, подробно, откровенно по-детски. Все рассказала. И опять вернулась к обидам, жгущим сердце уколами тысячи пчелиных жал. Смеясь и плача говорила:

- Он говорит, - морда, дохает туда же, - это, что я закашлялась от его махорки. А она говорит, - мордолизация. И оба смеются. Морда! Ну и пусть, и пусть!

Студент взъерошил свои лохмы, резким, привычным жестом вскинув руки как-то слишком вверх, и сказал утешающим голосом:

- Ну, это наплевать. Я тоже морда порядочная. И вдруг засмеялись оба. И не было уже смертного томления в его глазах и в ее душе. Он подошел к ней близко, и обнял ее порывисто, и поцеловал звучно, весело и молодо в ее радостно дрогнувшие губы. Сказал:

- Эту ерунду к черту!

И сердито захлопнул ящик стола.

И она целовала его и повторяла:

- Милый, милый мой! Люби меня, люби меня, целуй меня, - будем жить вместе, и умрем вместе.

"Легче вдвоем. Если не сможем идти, Вместе умрем на пути, Вместе умрем".

Так, убежав от буйного неистовства неправой жизни, пришли они к вожделенному Дамаску, в союз любви, сильной, как смерть, и смерти, сладостной, как любовь.