Владимир Солоухин - Время собирать камни

Василий Николаевич решился и, кажется, припас даже пять рублей.

Хозяйка показала нам крест, как будто вовсе не придавая ему никакого значения. Крест, безусловно, был тот самый, неоднократно описанный в разных описях, книгах и даже попавший на некоторые фотографии, на которых изображалось внутреннее убранство Амвросиевой кельи. Например, крест этот отчетливо виден на той фотографии, где старец лежит на диване, а крест висит на стене у него в головах.

Cлова старухи о доме, что он-де неудобен и вроде как и не нужен, и то равнодушие, с которым она показала крест и даже отдала его нам подержать в руках, обнадеживали двух искусствоведов. Как о решенном деле, Десятников сказал:

- Василий Николаевич - директор музея. Продайте ему этот крест...

Тут я увидел мгновенное преображение старухи: ничего как будто не изменилось, но в чертах лица, в глазах, в оттенке голоса сразу появилось что-то каменное, железное, с каким шли на костры, поднимая два пальца кверху.

- Ну нет... - только и сказала она.

Машина мчалась назад к Москве. Говорили о том, что видели (а видели мы в сто раз больше, чем здесь написано), и о том, как с этим быть.

- Пожалуй, ты прав, - согласился Десятников. - Надо бы решать эту проблему широко и комплексно. В самом деле. Приедут туристы такую даль посмотреть Оптину (когда ее восстановят), так почему же не показать им заодно и Березичи, и Шамординский монастырь, и козельскую старину... Но знаешь ли, в чем главная тут проблема? Не столько в охране памятников, сколько в их использовании. Ну хорошо, давай восстановим всю тысячу российских монастырей, десятки тысяч церквей и усадеб, а что с ними делать дальше? Как использовать? Размещать те же РПТУ? Музеи? Склады? Гостиницы? Выставки? Дома художников? Эту проблему надо решать в первую очередь.

Нет, в первую очередь надо восстановить и сохранить. Деньги будут оправданы по статье туризма. Красота не обязательно требует утилитарного применения. Я и еще раз повторю. Для того, чтобы вокруг памятников старины создалась общая благожелательная атмосфера, общий благоприятный климат, нужно авторитетное широкое решение о массовом их восстановлении.

В конце концов, это красота нашей земли, это наша культура, это мера нашей цивилизованности...

...- А что это за стишок, - заговорил через некоторое время Володя, передал тебе Василий Николаевич, когда прощались? Неужели свой?

- Еще не читал. Возьми посмотри, - я достал из кармана и протянул Володе небольшой блокнотный листок, сложенный вдвое.

- Некто Татьяна Александровна Аксакова, ленинградка, по-видимому старушка, - сказал Володя, заглянув в конец записки и быстро пробегая глазами по строчкам. - О Достоевском, об Оптиной...

- Давай вслух.

Я держался за руль и смотрел вперед, а Володя читал.

Он сроднился с обстановкой сельской,

Полюбив тех мест простор и ширь,

Где стоит под городом Козельском

Знаменитый Оптин монастырь.

Целым рядом русских поколений

Та земля считалася святой,

Шли сюда для высших откровений

Гоголь, Достоевский и Толстой.

А весной так радостно-влекомо

Распустились клейкие листы,

И плескалась рыба у парома,

И цвели шиповника кусты.

И ночное небо, все в алмазах,

Говорило тихой глади вод:

"Неужель Алеша Карамазов .

По траве росистой не пройдет"