Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)

В те годы работали комиссии, производившие отрезку крестьянам избыточной земли от еврейских поселений. Неиспользованные или заброшенные участки забирались правительством обратно. "В Волынской, Подольской и Киевской губерниях из 39.000 десятин осталось [под еврейским хозяйством] только 4.082"86. Но сохранились и весьма обширные еврейские земледельческие поселения. Вот Якшица в скудоземной Минской губ.: на 46 семей 740 десятин87, то есть в среднем по 16 дес. на семью, что не часто встретишь у крестьян Средней России. - Вот Анненгоф Могилёвской губ., тоже не раздольной землями: в 1848 г. 20 еврейских семей получили каждая по 20 дес. казённой земли, но к 1872 обнаружено там только 10 семей, и большая часть земли не обработана, глохнет88. - Вот Вишенки Могилёвской губ. - по 16 дес. на семью89, Ордыновщина Гродненской - по 12 дес. - А в южных губерниях тем естественней простор; в первоначальных поселениях сохранилось: в Большом Нагартаве - по 17 дес., в Сейдеменухе по 16, в Ново-Бериславе по 17. - В посёлке Роскошная Екатеринославской губ. - по 15 дес., но вместе с землёй "при колонии" получится по 42 дес.90 - В Весёлой (к 1897) - по 28 дес. В Сагайдаке по 9 дес., - считалось малоземьем91. - А вот в Киевской губ. Элювка - еврейских семей 6, а десятин у них - 400, т. е. по 67 десятин на семью! И "земля в аренде у немцев"92.

А у советского автора 20-х годов прочтём категоричное: "Царизм почти совершенно запрещал евреям заниматься земледелием"93.

На страницах, обобщающих свой огромный кропотливый труд, исследователь еврейского земледелия В. Н. Никитин выводит: "Упрёки евреев в слабом прилежании к земледелию и в самовольных отлучках из колоний в города, для торговых и ремесленных занятий, совершенно справедливы... Мы отнюдь не отрицаем виновности евреев в том, что в течение 80 лет относительно малое число их сделалось земледельцами". Но - и приводит в оправдание евреев-земледельцев следующие соображения: "ни в чём им не доверяли; систему их колонизации меняли многократно", порой "направлять их жизнь уполномочивались люди, в земледелии ничего не смыслившие или относившиеся к ним совершенно равнодушно... Евреи из независимых горожан попадали в деревни без всякой подготовки к жизни в ней"94.

Примерно в то же время, в 1884, Н. С. Лесков в записке, предназначенной для ещё новой правительственной "комиссии Палена", указывал, что еврейская "отвычка от полевого хозяйства образована не одним поколением", эта отвычка "так сильна, что она равняется утрате способностей к земледелию", и еврей не станет снова пахарем, разве что постепенно95.

(А Лев Толстой, по косвенной передаче его слов, судил так: что это за люди, "удерживающи[е] целый народ в тисках городской жизни и не дающи[е] ему возможности поселиться на земле и начать работать единственную, свойственную человеку земельную работу. Ведь это всё равно, что не давать этому народу дышать воздухом... кому может быть от этого плохо... что евреи поселятся в деревнях и заживут чистой трудовой жизнью, о которой, вероятно, уже истосковался этот старый, умный и прекрасный народ..."96 - На каких облаках он жил? Что он знал о 80-летней практике этой земельной колонизации?)

Так-то так, однако после опыта освоения Палестины, где еврейские поселенцы почувствовали себя на Родине, они отлично справлялись с землёй, и в условиях куда неблагоприятней, чем в Новороссии. Все же попытки склонить или принудить евреев к хлебопашеству в России (и затем в СССР) окончились неудачей (и оттого унизительной легендой, что евреи вообще не способны к земледелию).

Итак, за 80 лет усилий российского правительства - вся эта колонизация была грандиозное, пустое дело: много усилий, масса средств, замедление развития Новороссии - и всё зря. Произведенный опыт показал, что не надо было и вообще затевать.

Характеризуя в общих чертах еврейское торгово-промышленное предпринимательство, И. Г. Оршанский справедливо писал, уже к началу 70-х годов: вопрос о еврейской промышленной деятельности есть даже "суть еврейского вопроса", от него "зависит судьба еврейского народа во всякой стране"; "живое, торговое, оборотливое еврейское племя", "пока рубль обернётся у русского 2 раза, он у еврея обернётся 5 раз". У русских купцов - застой, сонность, монополия (например, после изгнания евреев из Киева жизнь там вздорожала). Сила еврейского участия в торговой жизни - в ускорении циркуляции даже самого незначительного оборотного капитала. Возражая мнению, что "корпоративный дух" евреев даёт им победу во всякой конкуренции, что "евреи [торговцы] всегда поддерживают друг друга, имея своих банкиров, подрядчиков, извозчиков", Оршанский относит еврейский корпоративный дух только к делам общественным и религиозным, а не к коммерции, где, мол, евреи между собой в жестокой конкуренции (что отчасти противоречит хазаке - обязательному распределению сфер деятельности, которая "исчезла только постепенно, с изменением правового положения евреев"97). - Ещё: он приводит существующее мнение, что всякая еврейская торговля не обогащает страну, что "она состоит исключительно в эксплуатации производительных и трудящихся классов", что "барыш евреев чистый проигрыш для страны", - и оспаривает его: евреи постоянно ищут и находят новые рынки сбыта, и тем "открывают и бедному христианскому населению новые источники заработков"98.

Еврейское торгово-промышленное предпринимательство в России от двух ощутимых ударов 1861 года - от отмены крепостного права и от отмены винных откупов - однако быстро оправилось. - "Финансовая роль евреев становится особенно значительной к 60-м годам, когда предшествующая работа накопила в их руках капиталы, а вместе с тем освобождение крестьян и связанное с ним разорение "дворянских гнёзд" создали громадный спрос на деньги со стороны помещичьего класса. К этому времени относится возникновение земельных банков, в организации которых еврейские капиталисты играли заметную роль"99. - Вся экономическая жизнь страны быстро менялась, сразу во многих направлениях, - и еврейский вечный поиск, изобретательность и капиталы - вполне успевали за переменами, и даже опережали их. Как уже было упомянуто, капиталы текли, например, в сахарную промышленность Юго-Запада (так что в 1872 четверть всех сахарных заводов принадлежала евреям и треть акционерных сахарных обществ100), также в мукомольную и другие фабричные производства, - и в черте оседлости, и вне её. - После Крымской войны велась "усиленная постройка железнодорожных путей, создавались разнообразные промышленные и коммерческие предприятия, возникали акционерные общества, банки" - и "многие евреи... нашли в перечисленных... предприятиях широкое применение своим силам и дарованиям... а для немногих [это] послужило причиной неимоверно быстрого их обогащения"101.