Дмитрий Сорокин - Гипнопотам

Заплатили за вход, вошли.

- Ну, с чего начнем? - деловито осведомился Валерка.

- С начала! - улыбнулся Сергей. И они начали с самого начала. В самом начале стоял рыжий клоун в заплатанных клетчатых штанах и огромных башмаках, отчаянно просивших каши. Этот оборванец умудрялся ловко жонглировать семью... нет, девятью булавами, и при этом еще рассказывать всякие потешные байки! Впрочем, когда он остановился на минутку, перекурить ( своего курева у него не было, и Сергей угостил рыжего сигаретой), стало видно, что у него всего три булавы.

Потом была комната смеха. У Сергея чуть было снова не испортилось настроение, но Валерка упоенно хохотал, рассматривая их отражения в кривых зеркалах, и не улыбнуться было просто нельзя.

- Ой, пап, смотри, какой ты толстый! - всхлипывал Валерка, - а голова, голова... Ой, не могу! Та-такая ма-аленькая!

- А ты на себя посмотри! - И они засмеялись на два голоса.

Потом была старая цыганка. Она нагадала Валерке блестящее будущее за пустяшную плату, и у ребенка появился новый повод для радости. На руку Сергея она взглянула, вернула плату, вздохнула:

- Не стану я тебе гадать, дурачок бедный... Иди с богом.

Настроение совсем испортилось. Он хотел было пристать к гадалке, выпытать, что же такое страшное, или же глупое она усмотрела в его линиях жизни-любви-и так далее, но махнул рукой и послушно пошел за сыном, который рвался к каруселям. Десятки хватило на три заезда, и, пока Валерка наслаждался поездкой на облезлом деревянном мустанге, Сергей закурил, огляделся по сторонам. Дальше начинались клетки с животными. Первым встречал бесконечный поток посетителей грустный слон с усталыми глазами. Дальше просматривался жираф, потом еще какие-то клетки, а в самом конце зверинце собралась небольшая толпа. Оттуда доносился надрывный голос зазывалы:

- Почтеннейшая публика! Спешите видеть! Глотание и изрыгание огня, распиливание девиц и прочие леденящие душу трюки! Свободный полет сознания! Ясновидение и чревовещание! И все это умеет один-единственный человек потомственный дервиш и факир Фарух Гильотиндинов!

Сигарета курилась с трудом - табак оказался сыроват. Зато в глотке пересохло. Валерка как раз поехал на второй круг, и Сергей огляделся: вроде бы, краем глаза он видел тут какой-то лоток? Точно, вон он, и второй рядом. Тэк-с, что тут у нас? Мороженое и дуделки с дурацкими "тещиными языками". Не то. А вот и лимонады-мармелады.

- Девушка, попить есть что?

- Пиво, минералка, коктейли. Фруктовая кончилась.

- А что за коктейли?

- Слабоалкогольные: джин-тоник, виски-кола, водка-лимон и "Индиго Дрим".

- Индиго, простите, что?

- Дрим. Мечта то есть. Это по-английски.

- И сколько эта ваша мечта стоит?

- Семь рублей.

Заплатив требуемую сумму, Сергей получил третьлитровую алюминиевую банку, действительно, индигового цвета. Золотые звезды обильно обрамляли золотую же надпись "Indigo Dream. Cocktail that will refresh your brain". С английским у Сергея было все в порядке, и он усмехнулся, вскрывая банку. Напиток на вкус так себе, пивали и получше; зато цвет, какой цвет! Настоящее индиго!

5. Валерка был уже не на седьмом, а на двадцать седьмом небе от счастья.

- Пап, а можно я еще на карусели покатаюсь?

- Можно. Зверей-то смотреть станем?

- Ну, давай, что ли.

Сломался Валерка уже на слоне.

- Пап, мне его жалко. Можно я не буду больше смотреть зверей? Они такие несчастные... Что за радость смотреть на грустных зверей?

Сергей с удивлением - в который раз за день! - посмотрел на него, но не сказал ни слова, а протянул одиннадцать рублей. С тем рублем, что остался у Валерки от прошлого червонца, хватит на четыре карусельных заезда. Ребенок, на миг благодарно повиснув на отцовской шее, умчался к аттракционам, а Сергей медленно побрел вдоль клеток. Полинялый, тусклый жираф, ничуть не изысканный, что бы там некогда ни писал Гумилев... Это в его время, сто лет назад, можно было увидеть изысканных жирафов, так тогда и время было такое... изысканное. А сейчас годины стоят обыденные, и все мы обыденные, включая жирафов.

Тигр. Лежит, не по-кошачьи возложив голову на вытянутые лапы. Похож он, скорее, на собаку. Большую грязную дворнягу, каких навалом в любом городе, не исключая злосчастный Лопотарск.

Медведь. Мелкий, вонючий и дурной: без устали пляшет на задних лапах, хотя никаких дрессировщиков поблизости не наблюдается. Пляши, пляши, дурачина. Хотя, наверное, плясать все же лучше, чем тигрообразно тонуть в собственной депрессии, уронив умную голову на лапы.

Орангутанг. Закрыл голову тряпкой и сидит, медитирует. Молодец, дружище. Правильно. Когда нет сил смотреть на бесконечные толпы безликих посетителей, досаждающих криками и швыряющих всякую гадость, нужно просто от них абстрагироваться. Меня здесь нет, понятно? Вас тоже нет, ибо я вас не вижу. Ничего нет. Пусто. Пусто место свято не бывает...

Бегемот. Синий. Цвета индиго.

6. - Красивый, правда?

Сергей оглянулся. Сзади стоял невысокий мужичок в малиновой мантии и некогда белом тюрбане. Больше не было никого.

- Фарух Гильотиндинов, потомственный факир, - отрекомендовался он. Правда, красивый гиппопотам?

- Правда... - одними губами прошептал Сергей, снова впиваясь ненасытным (это еще мягко сказано) взглядом в невиданную зверюгу.

- Уникальное животное, смею заверить. Почти исчезнувший вид. Африканские негры многих племен имеют схожие легенды о Великом Синем Бегемоте. Будто бы, если сумасшедшего подвести к такому зверю и заставить пялиться на это чудо во все глаза, к бедняге вернется его заблудившийся разум... Чушь, разумеется, но красиво. Там еще, конечно, что-то про нецелованных девиц, но это уж, скорее, дань традиции... На сегодня достоверно известно о трех - всего о трех! - индиговых гиппопотамах. Один в Африке, украшает собой зоосад какого-то тамошнего правителя. Второй в Америке, в Майямском зоопарке. Третий - у нас. Говорят, где-то в Кении еще можно увидеть особь-другую, но, думаю, это враки. Видели когда-нибудь что-нибудь подобное?

- Нет... впервые...

- Смотрите, смотрите! Доведется ли еще... - и факир замолчал, а Сергей не обратил внимания на нечаянную двусмысленность его последней реплики.

Он смотрел. Во все глаза смотрел на чудо из чудес, на индигового гиппопотама.

7. Ты идешь по неземной красоты бархатному коридору изумительного цвета - цвета индиго. Он мягкий и те-о-плый, те-о-плый и тяже-о-л-лый. Долго, далеко шагаешь ты, а усталости нет. Наоборот, хочется идти вперед, еще и еще. И ты идешь.

Коридор потихоньку начинает вилять из стороны в сторону, и ты со спокойной душой следуешь всем поворотам и загибам, ибо знаешь: там все равно ничего нет. Вот тут ты ошибаешься: как по заказу из-за очередного поворота выныривает боковая дверь. Ты можешь войти в нее, а можешь пройти мимо. Поразмыслив, ты идешь дальше. Ты идешь.