Илья Старинов - Записки диверсанта (Книга 1)

У Федорова

Ранним утром Коротченко, Строкач, их адъютанты и офицеры связи поехали в соединение Алексея Федоровича Федорова: дорога предстояла неблизкая, километров семнадцать, они хотели попасть к Федорову до наступления жары. Я поехать вместе со всеми не мог: среди доставленной последним самолетом партии химических взрывателей были обнаружены неисправные, следовало разобраться, что случилось. Только в одиннадцатом часу удалось справиться с этим делом, и в красивое, широко раскинувшееся над Убортью село Боровое, в штаб партизанского соединения Алексея Федоровича Федорова, я попал лишь к часу дня. Накормив и позволив отдохнуть с дороги, Алексей Федорович предложил поехать в лес, на партизанский полигон. Я внутренне усмехнулся. Ближайшая железнодорожная линия проходила в тридцати пяти километрах от Борового, какой же тут "полигон"? Но я знал, что командир соединения любит разыгрывать людей, досадуя, если розыгрыш не удается, и подыграл ему:

-- Конечно, на полигон. Прежде всего -- на полигон! Шли недолго. На очередной лесной поляне открылась моим глазам... Немыслимо! Железнодорожная насыпь! Со шпалами. С рельсами. С балластом.

Насыпь никуда не вела, она начиналась и оканчивалась на поляне, протяженность ее была невелика --метров двадцать пять -- тридцать, но она существовала! А над поблескивающими рельсами, над черными от мазута шпалами копошились минеры-партизаны и виднелась высокая, тонкая, хорошо знакомая фигура моего бывшего начфина, теперь капитана, заместителя Федорова по диверсиям Алексея Семеновича Егорова!

Я был ошеломлен. Ведь понадобилось добыть и доставить сюда песок, возить за десятки километров рельсы и шпалы и успеть в короткие сроки...

Федоровский голос за спиной прозвучал со знакомыми лукавыми интонациями:

-- Конечно, не подмосковное кольцо, мы понимаем, но хоть что-то...

И я вынужден был признаться:

-- Опять ваша взяла, Алексей Федорович! Я подумал, что разыгрываете... Спасибо.

Мелькнула мысль что полигон можно использовать для обучения минеров из других соединений.

-- Не возражаю, -- сказал Федоров. -- Тем более что мы через двое суток уходим.

Оставались на полигоне часа три. "Я расспросил Егорова о подробностях сооружения насыпи, убедился, что все без исключения минеры отлично усвоили тактико-технические данные новых мин, а потом своими глазами увидел, как работают ученики капитана. Работали они быстро, сноровисто, обнаружить установленные мины было нельзя. Особенно запомнился бывший московский студент Володя Павлов.

-- Сколько человек подготовлено? -- спросил я.

-- Триста двенадцать, -- спокойно, как о чем-то обыденном, ответил Егоров.

Возвратясь в Боровое, я сразу заговорил со Стро-качем о необходимости собрать на федоровском полигоне минеров из других соединений.

-- Да, тут у них настоящая партизанская академия! -- Согласился Тимофей Амвросиевич. -- Поработали на славу, есть чему поучиться. Только -- поздно.

И сообщил, что поступили сведения о сосредоточении немецко-фашистским командованием значительных сил регулярных войск и карателей в районах Мозыря, Ельска, Овруча, Олевска и Петрикова.

-- Численность вражеских частей близка к шестидесяти тысячам, -- сказал Строкач. -- Судя по всему, задумана крупная карательная операция против собравшихся здесь соединений. Нужно поскорее отправить их в рейды, Илья Григорьевич. Нельзя позволить противнику втянуть партизан в оборонительные бои.

Сообщение в корне меняло дело. Оставалось лишь пожалеть, что уникальный полигон, созданный федо-ровцами в тылу врага, не использован на полную мощность.

Через сутки соединения Федорова и Ковпака отправились в рейд. Провожать федоровцев высыпало все Боровое. Меня разволновало прощание с Рудневым.

-- Не удалось поговорить, как хотел, -- с сожалени--ем сказал Семен Васильевич, -- Столько передумал, столько наболело. Да что уж теперь? Видно, после войны поговорим.

И протянул руки:

-- Обнимемся, Илья Григорьевич!

Мы обнялись.

Спустя час ковпаковцы двинулись в дорогу.

Больше я Руднева не встречал...

У Бегмы

Переночевав в покинутом ковпаковцами лагере, наша оперативная группа поехала в соединение ро-венских партизан, которым командовал В. А. Бегма. Тридцать километров лесных дорог одолели только к вечеру. Партизаны отужинали. По всему лагерю звучала музыка: там аккордеон, там скрипка, там гармоники.

-- Не соединение, а филармония! -- пошутил Строкач. Весело живете, Василий Андреевич!

-- Не жалуемся, не жалуемся, -- в тон ответил Бегма. -- Надо же людям культурно отдохнуть.

Наступивший день был похож на предыдущие: вручение партизанам наград, совещание с командирами и комиссарами отрядов, входивших в соединение Бегмы, смотр минноподрывного имущества, проверка работы инструкторов и подготовленных минеров.

В район аэродрома Строкач решил возвращаться ночью. Усталые, ехали неторопливо. Вдруг захрустели в стороне ветки: кто-то уходил от дороги, ломясь сквозь чащобу. Молоденький офицер связи подъехал поближе, нервно кашлянул:

-- В такой темени, товарищ генерал, знаете, даже плохонькая засада, две-три автоматные очереди...

-- Ну, какая там засада! -- мягко прервал Строкач. -- Это мы зверя потревожили, вот и пошел трещать валежником. Какая может быть в партизанском краю засада.

И ласково, успокаивающе похлопал по шее стригущую ушами лошадь.

x x x

Через несколько дней по приказу Строкача я покинул партизанский край, чтобы вернуться к московским делам и заботам. Дождаться выхода в рейд всех соединений и отрядов не довелось. Но улетел я успокоенный и полный надежд: люди получили около тридцати тонн тола, более пяти тысяч мин новой конструкции, достаточное количество запалов, взрывателей, замыкателей, бикфордова и детонирующего шнура, в каждом соединении имелись уже не десятки, а сотни хорошо подготовленных минеров.

Можно было начинать!

Глава 28. Начало битвы на Курской дуге

Партизанские удары по врагу

Над Тверским бульваром, над Бренными и Гнездниковскими плавал густой дух цветущих лип. Сводки Совинформбюро говорили о боях местного значения, о поисках разведчиков и артиллерийских дуэлях. Чувствовалось: жестокие сражения не за горами...

Собираясь по утрам в кабинете Строкача, старшие офицеры штаба с надеждой глядели на начальника связи подполковника Е. М. Косовского. Он отмалчивался. Отряды и соединения по-прежнему еще только выдвигались в назначенные для их действий районы.

Первым доложил о выполнении приказа А. Ф. Федоров. Это произошло 29 июня. Четверо суток спустя Алексей Федорович радировал, что план диверсионной работы для каждого из пяти отрядов соединения разработан, и они направлены к местам будущих диверсий.