Илья Старинов - Записки диверсанта (Книга 1)

А в Москве ожидало новое спешное задание; ознакомить с новинками минноподрывной техники находившихся на излечении и вновь улетающих во вражеский тыл секретарей ряда обкомов, партизанских командиров и членов так называемых "организаторских групп", посылаемых УШПД главным образом в районы Правобережной Украины для создания новых подпольных групп и новых партизанских формирований.

По-разному отнеслись к этим занятиям партизанские командиры. Герой Советского Союза В. М. Яремчук, имевший на счету двенадцать пущенных под откос поездов врага, посмеивался:

-- Чи мы не знаемо, як крушения производить? Ще як знаемо! Пиймав того ворога на "удочку", тай и го-ди!

Ловля поездов на "удочку", то есть подрыв их с помощью бечевы, привязанной к чеке взрывателя, из укрытия, находящегося в пятидесяти-ста метрах от железнодорожного полотна, была крайне опасным

делом, стоила жизни многим партизанам. Однако Яремчук считал этот метод самым надежным, а в мины замедленного действия не верил. После занятий он резко изменил точку зрения. Улетая, забрал с собой столько МЗД, сколько позволил взять в самолет, и впоследствии успешно использовал их все до одной.

Руководитель организаторской группы секретарь Каменец-Подольского обкома, депутат Верховного Совета СССР С. А. Олексенко, по специальности инженер, напротив, с самого начала отнесся к новым минам с огромным интересом, изучал их старательно и заставлял старательно изучать их своих товарищей. Сетовал только об одном: мин маловато, и неизвестно, как будут их доставлять за сотни километров в тыл врага.

Тревоги Олексенко были понятны.

Хорошо понял я и того коренастого, круглолицего, чубатого хлопца, который в один из теплых майских дней постучал в дверь моего кабинета:

-- Разрешите, товарищ полковник! -- и вытянулся на пороге. -Инструктор-минер спецшколы Воронько!

-- Слушаю вас. Чем могу быть полезен?.. Садитесь.

Хлопец снял пилотку, присел:

-- Я с просьбой, товарищ полковник. От группы курсантов.

-- Продолжайте.

Заметно волнуясь, непроизвольно вкрапливая в русскую речь украинские слова и выражения, мой посетитель сказал, что их семеро: шесть парней и одна дивчина, все -- диверсанты со стажем, один парень -- радист, нельзя ли направить их во вражеский тыл, в отряд, где можно хорошо поработать по военной специальности?

Собеседник выглядел так молодо, что я невольно улыбнулся:

-- А у вас и мирная специальность есть? Парень покраснел:

-- А как же? Строителем до войны был, мосты строил. Ну а еще -- в Литературном институте учился. Стихи пишу, товарищ полковник.

369 [: ]

-- Поэт, значит. Как же в диверсанты попал?

-- Случай. В первый день войны у нас в районе сейф с мобилизационными документами вскрыть не могли. А тут я подвернулся: мостовик, со взрывчаткой знаком. Вскрыл сейф, да так и пошло. Направили учиться, потом в фашистский тыл посылали, потом сам людей обучал и перебрасывал... Мы с товарищами и мины делать умеем, товарищ полковник!

Я раздумывал, как поступить. Воронько скомкал пилотку:

-- Помогите, товарищ полковник! Война же не кончена, а мы не в свой тыл просимся!

-- Хорошо. Подождите.

Я позвонил Строкачу, попросил нас принять. Побеседовав с молодым человеком, Тимофей Амвросие-вич отправил его в коридор и развел руками:

-- Поэт, строитель, диверсант! Такому разве откажешь? Куда бы его группу определить, Илья Григорьевич?

-- Инструкторы везде нужны, товарищ генерал.

-- А пошлем-ка ребят к Сидору Артемьевичу! Этот Воронько в рейдах не только поезда подорвет, но еще и песни сложит, стихи напишет, а ковпаковцы стоят поэм, верно?

Так решилась судьба Платона Никитича Воронько и судьба его боевых друзей. Генерал Строкач не ошибся. Молодежь сражалась во вражеском тылу отважно. Платон Воронько написал о партизанах стихи и поэмы, которые знает сегодня весь народ.

В те дни в УШПД вообще приходило много добровольцев, просивших, даже требовавших отправить их в тыл врага. Удовлетворить все просьбы мы не могли" но все же весной сорок третьего штаб перебросил во вражеский тыл сто двадцать хорошо подготовленных минеров: шестьдесят семь полетели в качестве инструкторов, а пятьдесят три -- в качестве командиров и штабных работников. Забрасывались тогда во вражеский тыл и радисты, и шифровальщики, и медицинский персонал.

Рельсовая война -- абсурд?

В конце первой декады мая мы получили ответ на запрос в Центральное управление военных сообщений. Нас информировали, что на временно оккупированной территории Украины находится более четырех миллионов штук рельсов, недостатка в них гитлеровцы не испытывают, даже отправляют часть на переплавку. Острый недостаток противник испытывает в паровозах; годных для работы паровозов на всей оккупированной территории СССР в настоящее менее пяти тысяч.

Строкача эти цифры озадачили. Он, наконец, убедился в правоте нашего технического отдела: запланированные для подрыва украинским партизанам рельсы составляют всего два процента от их количества на оккупированной территории УССР, а израсходовать на эти два процента придется всю взрывчатку, которую мы сможем доставить в отряды и соединения. Да и неизвестно еще, удастся ли такое количество взрывчатки доставить: в мае мы уже не получили обещанного числа самолетов, а в июле следует ожидать сокращения рейсов: летние ночи коротки!

-- Запросите Центральный штаб партизанского движения, даст ли он дополнительные самолеты! -- приказал Строкач. -- И подготовьте справку для ЦК КП(б)У. Надо поставить ЦК в известность о положении вещей.

Справку для ЦК КП(б)У технический отдел подготовил к 23 мая. Из Центрального штаба партизанского движения ответили, что могут выделить нам в мае дополнительно один самолет.

Глава 26. Через линию фронта

Строкач отказывается от рельсовой войны!

Шифровки, поступавшие в Украинский штаб партизанского движения, становились день ото дня тревожнее. Против партизан готовились крупные карательные операции. В ряде мест гитлеровцам удалось оттеснить партизан от железных дорог, захватить сооруженные ими посадочные площадки для самолетов,

а площадки расположенных далеко на запад партизанских соединений стали недостижимы из-за сокращения ночного времени и нехватки самолетов с дополнительными баками для горючего. Сохранился, по-прежнему принимал самолеты один-единственный партизанский аэродром. Находился он в Лельчицком районе Полесской области. Туда, к базе партизанского соединения А. Н. Сабурова, и потянулись для получения взрывчатых веществ, мин, оружия, боеприпасов и медикаментов партизаны Украины.

Между тем из-за нелетной погоды и нехватки самолетов материальное обеспечение партизан затягивалось, выход партизанских соединений в рейды откладывался. Это крайне беспокоило Строкача. Поэтому уже при разработке плана подрыва 87 000 штук рельсов, "записанных" за партизанами Украины руководством ЦШПД, Тимофей Амвросиевич согласился с предложением Технического отдела осуществлять массовой подрыв рельсов только в сочетании с широким использованием мин замедленного действия. Тем более что к середине мая мы полностью разработали систему минирования, исключающую применение противником мало-мальски эффективных контрмер.