Михаил Пришвин - Том 7. Натаска Ромки. Глаза земли

За годы, прошедшие после ее первого издания, книга получила признание у читателей и высокую оценку исследователей. Идея сотворчества человека и природы, «динамического чувства Родины» как нравственной основы поведения человека, понимание творчества как способности раскрывать красоту, «делая ее солнцем добра», – все это позволяет считать книгу глубоко современной.

В настоящем издании «Глаза земли» печатаются по тексту Собр соч. 1956–1957, т. 5, сверенному с машинописным автографом, хранящимся в ЦГАЛИ.

Примером возьму Ж.-Ж. Руссо. – Работая над книгой «Глаза земли», Пришвин перечитывал «Исповедь» Жан-Жака Руссо (1712–1778), которого причислял «к самым большим людям» (дневник от 30 августа 1948 г, ЦГАЛИ).

Завтра отправляемся в Поречье. – В подмосковном санатории Поречье Пришвин отдыхал весной 1946 г.

На деревьях в Дунине… – Дунино – деревушка вблизи санатория Поречье, где Пришвин приобрел дом, в котором провел последние годы жизни (1946–1954). Ныне дом является Музеем М. М Пришвина, филиалом Государственного литературного музея.

Что-то вроде свадьбы Подколесина! – Пришвин сравнивает себя с героем комедии Гоголя «Женитьба» (1842).

И подарил Критской книгу – Книга «Жень-шень» была подарена Пришвиным Н. А Лебедсвой-Критской, прежней владелице дома в Дунине, в день покупки дома.

…вдруг вспомнилось Хрущево. – В Хрущеве Елецкого уезда Орловской губернии (ныне Липецкой области) Пришвин родился и провел свое детство.

Работа нависла. – Имеется в виду работа над романом «Осударева дорога».

Есть в осени первоначальной хрустальный день, – Пришвин перефразирует строки стихотворения Ф. И Тютчева (1803–1873) «Есть в осени первоначальной.» (1857). В дневнике от 1 апреля 1942 г. Пришвин записал: «И еще читал Тютчева Проследил, что в первых стихотворениях у него был параллелизм: природа и вслед за тем человеческая душа, а в последних совершенно природа и человек соединяются в единство. Я тоже так шел, достигнув совершенства в детских рассказах Но это единство не есть уступка природе, а сознание своего родства и высшего руководящего значения в мировом творчестве.

Второе близкое мне в Тютчеве – это борьба с метафизикой за поэтическую свободу, за цельность, родственное внимание к миру» (Пришвин М. Из дневников 1941–1943 гг. – В сб.: «Повесть нашего времени». Ярославль, 1957, с. 254–255).

…время жизни моей на хуторе Бобринского в 1902 году… – Вернувшись на родину после окончания Лейпцигского университета, Пришвин работал агрономом на хуторе Бобринского в Богородицком уезде Тульской губернии.

«Идеи, идеи», – сказала мне… тетушка моя Ксения… – О тетушке Ксении Пришвин вспоминает и в романе «Кащеева цепь», где она названа Калнсой Никаноровной (см. наст, изд, т. 2, с. 153).

Прочитав мою статью «Школа радости»… – Пришвин называет так свою статью «Источник радости» (Смена, 1940, № 11). В предисловии к очерку О. Серовой «Пробуждение озера» Пришвин писал, что в 40-е годы работа с молодыми авторами была для него «Школой радости» (Смена, 1946, № 3–4).

…мать моя, купеческая дочь, во дворянском имении… – Пришвин вспоминает жизнь матери Марии Ивановны Пришвиной в усадьбе Хрущево. См. о ней в романе «Кащеева цепь» (наст, изд., т. 2) и в дневниках ранних лет (в сб.: «Пришвин и современность» М., 1978, с. 206–290).

Женщины-художницы Лариса. (Раиса Николаевна Зелинская-Платэ); Елена (Елена Оскаровна Лещинская) – художницы, которые в 1947 г. работали над портретами Пришвина.

«Альдонса и Дульсинея». – Под этим названием Пришвиным объединены записи, в которых он анализирует факты своей жизни, способствовавшие формированию его творческой личности, обращаясь к образам любимого им романа Сервантеса (1547–1616) «Дон Кихот» (1605). Альдонсой, возлюбленной Дон Кихота, превращенной его воображением в прекрасную Дульсинею Тобосскую, Пришвин называет В. П. Измалкову, юношеская любовь к которой оставила глубокий след в его жизни и творчестве.

…Иннамне необходима была… – Подразумевается В. П. Измалкова, получившая в романе «Кащеева цепь» имя Инны Ростовцевой.

Фацелия – встреча и жизнь с ней. – Пришвин пишет о встрече в 1940 г. с Валерией Дмитриевной Лебедевой, ставшей верным спутником его жизни, другом и единомышленником. Отвечая читательнице поэмы «Фацелия» В. В. Горловенко 5 февраля 1946 г, Пришвин определяет значение для него этой встречи как жизненное воплощение идеала, казавшегося недоступным Он называет приход к нему друга чудом, в которое никто не может поверить: «Для себя я это открыл, это чудо совершилось: на 68-м году жизни» (ЦГАЛИ).

Да, женщину, женщину («Жениха») надо писать. – Повесть «Жених» была задумана Пришвиным в 1946 г., в дневниках 1946–1948 гг. встречаются записи о начале работы над ней, но замысел остался неосуществленным В архиве писателя хранятся материалы к повести.

«Кончаю повесть», – Имеется в виду роман «Осударева дорога».

Л. читала вчера вслух… – Л. – Ляля, имя жены Пришвина Валерии Дмитриевны.

Когда я приходил в деревню в 1919 году. – Пришвин вспоминает годы своей работы в школе села Алексина Смоленской губернии.

Рассматривал иллюстрации Рачёва. – Имеются в виду иллюстрации известного советского художника Е. М. Рачёва (род в 1906 г) к книгам Пришвина «Кладовая солнца» и «Золотой луг» (Детгиз, 1947).

…трудно дать гармонию человеческого образа с природой (мне удалось в «Кладовой солнца», а художнику нет). – Мнение Пришвина, что иллюстрации не удались, разделял и сам художник, который, как пишет В. Толстой, «и сам внутренне сознавал, что идет по неверному пути, когда пытался выискать для своих иллюстраций к „Кладовой солнца“ острые сюжетные положения, драматические эпизоды, что, конечно, не является главным как для этой книги, так и вообще для прозы Пришвина» (Толстой В. Евгений Михайлович Рачёв. М., Советский художник, 1960, с. 40). В. Толстой объясняет причину неудачи художника принципиально разным подходом писателя и художника к природе.

…я отвечал себе образом Надвоицкого водопада… – Образ Надвоицкого водопада впервые встречается у Пришвина в книге «В краю непуганых птиц» (1907) (наст изд, т 1) При ее переиздании в 1934 г. Пришвин писал: «Тут, у Надвоицкого водопада, я когда-то, силясь понять его жизнь, нечаянно вгляделся в судьбу отдельных его частей – и вдруг через это вглядывание в жизнь мелочей понял и все падение воды как органически творческий процесс природы. До этой встречи с водопадом в Над-воицах я не смел быть писателем… и вот оказалось, что если жизнь понимать как творческий процесс органического целого, то в существе своем значимость или качество заключается не в большом или малом, а только в согласованности той или иной части с целым, значит, малое должно узнать себя в целом, и тогда оно исчезает как малость и вступает в равное общение со всеми частями» (Собр соч. 1956–1957, т. 6, с. 810–811).