Григорий Свирский - Андрейка

-- За признание -- половина наказания. Пошли к локеру...

Андрейка уже кончил писать, когда они вернулись.

-- ... Твое счастье, что я узнал об этом от твоей матери, -- прозвучало за дверью. -- И ты обещаешь "завязать". Только поэтому я не позвоню в полицию. Но в следующий раз ты пойдешь в тюрьму. Тебе не поможет ничто...

Андрейка решил, что самое разумное в такую минуту к вайс-принципалу не идти. Принялся переписывать свою биографию, оглядев книжные полки вдоль стены. Нет ли словарика?

Как-то корректнее надо сказать о дурацком законе, загнавшем его в бывшее студенческое общежитие по имени "музыкальный ящик"...

С трудом преодолел искушение спросить у губастой негритянки, шепчущей что-то свое, можно ли в биографии выразить несогласие с каким-либо канадским законом. Или... свобода свободой, а в зубы дадут...

Решил написать: "Из-за такого закона мог и загнуться... "

Выглянул из комнатки осторожно:

-- У меня готово...

Раздраженный Даглас ходил по кабинету взад-вперед, молча взял листки Андрейки. И сразу повеселел.

-- Ну, господин Бах, при таком английском вам не страшна даже мисс Гертруда.

... Первый день занятий начался торжественно. В актовом зале пели гимн "О Канада!" Затем его пели каждое утро, но не с таким энтузиазмом. После него молился, кто хотел. Андрейка искоса поглядывал на молившихся. В Москве не молилась даже бабушка...

Наконец ученики разбежались по классам.

Первый день привел Андрейку в замешательство. Спустя час сосед по парте исчез. Затем Андрейка помчался сломя голову на свой урок. Вообще во всем классе почти не было учеников, окружавших его час назад.

Он чувствовал себя как в электричке или метро.

Пассажиры входят, выходят. Никому нет дела до другого. Вроде бы никто ни с кем не разговаривает. А гул, как на вокзале.

На ланче иначе. Здороваются, спрашивают, как дела. Отвечают обычно одно и то же: "Я очень устал". Видно, так принято. Разбились на группы. Что-то обсуждают оживленно, жуют, кидаются огрызками, и многие, Андрейка с удивлением отметил, без всякой экспрессии матерятся...

Матерная брань на разных параллелях и меридианах, по-видимому, вовсе не одно и то же, подумал Андрейка. В Грузии, сам видел, это гнуснейшее оскорбление. Скажешь кому-либо "Я твою маму е... " и получишь ножом в горло. В обрусевших республиках, сколько он помнит себя, матерщина всегда была обыденным средством человеческого общения. Но в школах и учреждениях редко кто посмел бы послать своего приятеля или сослуживца, звонко, в общественном месте, по матушке. Это скандал!

В Северной Америке, он узнал это от Каланчи в тюремном дворике, была сексуальная революция. Наверное, по этой причине матерились на каждом шагу. Девчонки на ланче отваживают надоевшего собеседника: "Fuck off, Harry!" Говорят беззлобно подруге, пристающей с пустыми расспросами: "Fuck off, dear Michelle!"

Андрейка вначале поеживался от этого "матерщинного тенниса", как в тюрьме! Но... никаких эксцессов не происходило...

На ланче он и разговорился с прыщавым парнем в майке со спортивным номером во всю спину. Тот вкусно хрустел огурчиком, вытирая губы тыльной стороной ладони. Парень показался ему русским, хотя и заявил небрежно, что по-русски он не понимает ни слова. Он объяснил Андрейке, почему в перерывах все несутся, как при пожаре... В Канаде учатся вместе восемь лет. "Восемь лет класс, как и у вас, в России, постоянный". Тогда-то и складывается школьная дружба или неприязнь. А "хайскул" -- как в университете. Каждый выбирает свои курсы. Летит на свой урок... Что ты выбрал на этот семестр? -Он взглянул на раскрытый блокнотик Андрейки, в котором было расписание занятий. И вдруг воскликнул по-русски: -- Ни фига себе! Математик взял тебя, новичка, сразу в двенадцатый класс! А по физике? Тоже! Ни фига! Ты, что, вундеркинд? Капабланка?

-- Нет, просто в Москве я учился в математическом классе.

-- Ага, а вот по биологии ты увяз, попал в десятый, -- с удовлетворением заметил прыщавый. -- Высоко летаешь, где-то сядешь!

-- А какого черта ты врал, что не знаешь русского? -- хмуро спросил Андрейка, разделавшись со своим "каменным" бутербродом (вчерашние булочки стоили в ближайшей лавке вдвое дешевле).

-- А зачем мне русский? -- удивился парень, снова вытирая рукой растрепанные губы. -- Русских в Канаде -- кот наплакал. Так, реликты... Какой же смысл разговаривать на туземном языке?! Что? Для канадцев все языки, кроме английского и французского, -- татарские, хоть они и играют в свою "культурную автономию"... Ха, не принимай их всерьез... Ты обрати внимание, как говорят индейцы -- хозяева этой землицы. Их споили почище, чем русских мужиков. У алкашей язык уходит, остается мычание, сдобренное матерщиной... Не желаю быть "культурной автономией"! Не желаю мычать!

-- Но все-таки Пушкина ты будешь читать в оригинале?

-- А, ты из пушкинсонов! Пойдешь на славянский факультет?

-- Я не из пушкинсонов, я из бахов. Если бы взяли в консерваторию!...

-- Музыка здесь ничего не стоит. Математика в цене.

-- Я еще не решил, куда пойду.

-- Решишь, господин Бах, но если будешь говорить с акцентом, не получишь хорошую работу, круг друзей будет ограничен "выходцами" из из Се-Се-Се-Ре. Тебя устраивает канадский Брайтон Бич?! Да, есть и инженеры, ты прав. И просто приличные люди. Они расползлись по канадским фирмам, как муравьи. Забились каждый в свою щель. Им без английского труба. По-русски говорят -- не замечают, что половина слов -- английские... Папуасы с дипломами!

Андрейка улыбнулся:

-- Строг ты, Вася!

-- Я не Вася, я Уинстон.

-- Будем знакомы, господин Уинстон... Черчилль? А, Хайкин! Хайкин! Хорошо звучит!

-- Где Хайкин -- жид, там "хорошо звучит". А здесь я не жид!

-- Поздравляю, господин Уинстон. И вас, и себя. Но зачем скрывать, делать вид, что по-русски ни слова? Ты самого себя стыдишься.

-- Будешь стыдиться, когда вечером тебя разыскивают по всем телефонам. Полдесятого -- пора спать. А все party только начинаются... Опоздал -лишают телевизора... В канадском автобусе тихо, как в гробу, и вдруг моя маманя горланит: "Уинстон, ты чего прислонился головой к стене, я только что тебе голову помыла!" Иногда думаю, убил бы!

Андрейка улыбнулся, заметил задумчиво:

-- Тут приходил один лохматый. С анкетой. Исследователь-советолог. Молчал-молчал, а потом выдал: "Люди из тоталитарных стран нетерпимы даже к собственным детям... " Это про тебя, а? Ходим вверх ногами, пора бы советским проблемам из кармана высыпаться.

-- Идиот твой советолог! -- вырвалось у Уинстона, -- квадратное рыло... Тут при полной свободе мальчишки бегут и бегут из дома. Голодают, а к отцу-матери вернуться не спешат. Дома свободы нет...

Андрейка почувствовал: глаза влажнеют. Кэрен, Кэрен!.. Замолчал.

Андрейка начал постигать, отчего Уинстон Хайкин набит всякими страхами, пожалуй, лишь в тот день, когда отец Уинстона заехал за сыном и Андрейку позвали в гости; он побыл в их большом загородном доме час-другой и услышал семейную "эпопею"... Отец Уинстона был геофизиком на западе Канады, в городе Калгари. Приехали туда из Союза во времена нефтяного бума. Уже через полгода семья имела и двухэтажный дом, и две машины, и даже мопед для Уинстона купили в рассрочку, как и все другое.