Григорий Свирский - Прорыв

Сергуня был неузнаваемо худ, измочален, плечи опущены, стоял наверху мокрым воробышком.493" Услыша голос Гули, 494"он кинулся вниз, едва не упал, санитар поддержал495", вот он уже внизу. Сергуня и раньше был ниже Гули на голову, а сейчас вообще не видно его496". 497"Геула подхватила его подмышки, приподняла, лицо к лицу, а затем, неожиданно для всех, перехватила 498"второй рукой под его коленями в мятых тюремных штанинах, и понесла, прижимая к себе, как несут ребенка. А он припал к ней и, видно, рыдал, голова тряслась.

499"Геула прошла сквозь редкую толпу официальных лиц; кто-то из них, в генеральских погонах, поднял руку, хотел что-то сказать. Но Геула не задержалась возле него, и он взял под козырек, проводил взглядом.

Геула задержалась лишь возле 500"Лии, поставила 501"Сергуню на землю и, когда они постояли обнявшись, мать и сын, которого не чаяли встретить, Геула снова сгребла Сергуню в охапку и бросила решительно: -- Все едем ко мне! -- И умоляющим тоном: -- 502"Лия, ладно? 503"

Лия взглянула на Сергея, и то, как расцвели его глаза, и было ответом... Он стал приходить в себя только через неделю, а спустя месяц округлился, порозовел: кормили его и Лия, и Геула, что называется в четыре руки, а, точнее, 504""в четыре автомашины": каждый из Гуров, куда бы ни ехал, завозил к 505"Геуле то корзину винограда, то ящик живой курятины, которая кудахтала и норовила клюнуть через плетенку любопытствующих. Резник, живший напротив, отправляясь на работу, стучался к Геуле и приканчивал, по всем ритуальным еврейским законам, во славу спасенного из плена, с утра по курочке.

Геула стряпню ненавидела. Еда, которую она готовила, по давнему наблюдению Наума, делилась на вкусную и полезную. Вкусную, при известном усилии воли, можно было есть. Полезная не лезла в горло ни при каких обстоятельствах. Геула взялась за поваренную книгу, привезенную гурманом 506"Сергуней из России. Но вскоре отложила ее за ненадобностью: с медицинскими и кулинарными советами приходил весь дом. У 507"Черновиц были свои рецепты, у Кишинева -- другие, и, конечно же, киевляне подвергали все их рецепты сомнению, требуя, чтобы 508"Сергуне готовили ленивые вареники, которые он терпеть не мог.

509""Вся Молдаванка и Пересыпь510"" гомонили под окнами ежевечерне. Время от вр511"емени кто-либо восклицал: 512""-Евреи, 513"ша!" Замолкали на 514"минуту-две, а затем кто-то принимался сбивчиво, громко рассказывать, как доставляли в сорок пятом-сорок шестом годах русских пленных пароходами в Одессу, а потом -- прямым ходом -- в сибирские лагеря. Каждый выплакивал свое. Улица гудела.

Только 515"Дову удалось водворить тишину: с присущим ему радикализмом он вылил из окна на гомонящих ведро воды. 516"Дов перевез к Геуле вещи 517"Сергуни: пальто 518""московка" с кушаком, охапку трусов и маек и "чемодан музыки". Геула открыла его и ахнула: 519"Сергуня оставил в Москве все свои модные 520""шмутки", загрузив чемоданы пластинками и кассетами от магнитофона. Сергуня тут же отыскал какую-то кассету, вставил в магнитофон и - притих на диване, поджав под себя ноги в белых вязаных носках. Геула, в свою очередь, вытянула из чемодана пластинку полонезов и вальсов 521"Шопена в исполнении 522"Горови523"ца, хотела поставить полонез; магнитофон зашипел и зазвучал пропитым голосом Владимира Высоцкого:

"Мой друг уехал в Магадан, Снимите шляпу, снимите шляпу..

Геула присела на диван с любимой пластинкой в руках, внутренне оцепенев: только сейчас она задумалась над тем, почему Сергей "заболел" этой раздражавшей ее песней, и, Бог мой! что стоил ему этот его Магадан, и если бы он погиб здесь, виною этому была бы только она одна, пусть не утешает ее Высоцкий.

. ..Уехал сам, уехал сам, Не по этапу, не по этапу...

"Бог мой, что стоил ему его Магадан!" -- эта мысль возвращалась к ней, что бы она ни делала. Ей было стыдно, что она отмахивалась от незатейливых строк, как университетские снобы, которых она презирала. "Подумаешь, знаток Ахматовой, Блока... Филологическая 524"фря!"-- твердила она самой себе, слушая покаянно:

...Он добровольно, он добровольно..." "Господи! Что стоил ему его Магадан525"?!"

Сергуня поправлялся быстро, но чем свежее, здоровее выглядел, тем становился беспокойнее. Он вдруг вздрагивал или начинал глотать слезы. Озирался со страхом. Вначале Геула старалась этого не замечать. Тем более, что я рассказал ей, как во время давней войны вскрикивали по ночам, метались в своих постелях летчики-истребители, возвращаясь во сне к боям и смертям...

Шли недели, а Сергуня озирался все нервнее. Страх нарастал. Видно, он все еще оставался там, в лагерных бараках на сирийском плато. Яша привез, под видом друга, известного психиатра, который заявил, что Сергея надо класть в больницу немедля. Еще 526"день-два, и он, возможно, перестанет откликаться, забудет свое имя, "отключится" от окружающего, как "отключались" десятки мальчиков-новобранцев из Иерусалима, которых война застала в фортах на линии Бар-Лева, разнесенных тяжелыми снарядами в клочья. Мальчиков доставили в старую крепость в 527"Акко, где англичане вешали евреев-террористов и где теперь был и музей бывшей славы, и сумасшедший дом... И тут только Сергуня проявил волю и присутствие духа.

-- Не трогайте меня! -- процедил он сквозь зубы, когда Гуля намекнула на то, что хорошо бы ему съездить к врачу. -- Я знаю, что со мной. Очень точно...

-- Так скажи!

-- Нет! Ты выгонишь меня из дома, когда услышишь... Он произнес это столь категорично и, вместе с тем, спокойно, что Геула похолодела

-- Говори, 529"Сергуня, -- как могла твердо сказала она, присев рядом с ним на диване и положив руку на его горячую, в поту, голову. Короткие волоски 530"Сергуни чуть отросли, перестали колоться, она гладила их, повторяя, как заклинание: -- Что бы ни сказал, останется между нами... Что бы мне ни открылось, прошу...

Сергуня покосился на нее опасливо и, сцепив пальцы рук так, что они побелели, рассказал, что стряслось с ними в лагерном бараке, обнесенном русской лагерной 531""колючкой" в четыре метра высотой. ...Они сидели на земле со связанными за спиной руками, когда вошли два офицера и несколько солдат из отряда 532"коммандос с автоматами 533""Калашников534"". Один из офицеров отбросил ударом сапога лежавшего у двери и прошел к противоположной стенке барака, где сидел, 535"прислонясь спиной к бетонной опоре, Сергей. Офицер распорядился развязать руки Сергея, которого он принял за командира из дивизии 536""Голани". А заодно руки соседа. Соседом Сергея оказался шофер 537"Абрахам, узколицый смуглый красавец в белой кипе домашней вязки, который некогда привозил Сергея на встречу с родными. Абрахам зарос, отощал, но, поднявшись, держался по538"-прежнему прямо, глядя на коротышку-сирийца сверху вниз.

-- Встать! -- закричал офицер Сергею и, когда тот поднялся, пошатываясь, приказал ему ударить 539"Абрахама.