И Сынь - История одной поездки

Этот город, жадный и прекрасный, захватив тебя однажды, не отпустит уже никогда, он измучает тебя непереносимым зноем своего июля и пронзительным холодом своего декабря, он сгноит тебя испарениями спрятанных под асфальтом болот, он выбелит кожу, изрешетит легкие, вырвет безнадежно испорченные зубы.

И, только допив твою душу до дна, выплюнет искалеченное тело в мокрый кисель своих кладбищ.

Да, страшную цену берет Петербург за свою любовь, но как может брать меньше лучший город на этой земле?

Кучка детей, розовощёких московских детей, щелкали вспышками под петровским бюстом. Был это, надо полагать, класс шестой-седьмой, выбравшийся сюда на воскресенье под наблюдением классной дамы, строго улыбавшейся неподалеку.

Школьники, суетясь, переживали свежее ощущение свободы.

Невысокие в этом возрасте, мальчишки тонули среди вытянувшихся уже барышень, чьи тоненькие ножки в белых чулочках мелькали всюду трогательными коленками.

Несмотря на ранний час, они весело щебетали, заполняя радостной суетой огромный зал, точную копию московского, разве что привычная лысо-бородатая голова уступила уже свое вечное, казалось бы, место.

И что любопытно - петербуржцы, вообще-то весьма недружелюбно настроенные к любым переменам в облике города, эту восприняли с неожиданным энтузиазмом, разом перестав обозначать место свидания фамильярным "куличом", "башкой" или, хуже того, "лысым". Теперь они предпочитали дружелюбное "под Петей".

Наши герои, расположившись поодаль, бегло попрощались, торопливо сунув друг другу ладошки. Не были они уже единым целым, и каждый думал уже о своем, и Буба, подкинув на плече сумку, отправился уже в метро...

"Вот и кончилась поездка", - подумал Игорь, профессионально ловя машину на другой стороне Лиговки, не поддавшись на зазывания вокзальных таксистов.

Сквозь утреннюю полумглу пробивался липкий снег, оседая на ветровом стекле, и Игорь вглядывался в темноту улиц, и поддакивал водителю, беззлобно ругающему власти, и ощущал странное спокойствие чересчур уставшего человека.

*** Игорь лежал на диване, скосив взгляд в приоткрытую дверцу шкафа. В сущности, ему стоило бы подняться и проверить, на месте ли Ланины вещи, или просто пойти принять душ.

Но он устал, он бесконечно устал и мог только курить, вдыхая безвкусный дым тридцатой сигареты, монотонно повторяя бессмысленное:

- И, а, сынь.

- И, а, сынь...