Иван Шмелев - Том 6. История любовная

И Пти Жако прикинул. Он колебался, набавлял, сбавлял, прикидывал, амортизировал и – все прикинул.

Позвонил Розет. В волненьи, протянул жене бумажку:

– Вот, калькуляция… Да, еще шоффаж прикинуть, может потребовать, на случай. Только-только в меру, покрыть издержки. Надо и… эту… психологику учесть, моральную затрату. Иначе – игра не стоит свеч. И, в сущности, чем мы рискуем? Не примет, – пожалуйста, в Бордо поедем… кто его просил?..

Пти Жако следил за выражением лица жены. Ее лицо покрылось пятнами кармина. Она читала: «Апартаменты, № 1 …… „морской салон“… – шесть тысяч пятьсот франков в день. Пансион по соглашению. Администрация приморского отеля „Пти Пэн“ – Луи Этьенн Пти Жако». И хитрый росчерк.

Мадам Пти Жако выпила вина и поперхнулась. Жюстин рассказывал.

– Ну … как?..

– По-моему, ты слишком… – мадам Пти Жако закашлялась.

– Слишком?.. – почесал у глаза Пти Жако.

Жюстин болтал про драку в кабаке «Крэмлэн».

– … скромен … – она все кашляла.

– Ну… для первого знакомства. Если все прикинуть… А, Розет, вот… снеси ему. Я жду ответа… так и скажешь. Напомни, что отель закрыт, но … если пожелает… ступай. В руки не суй, а на подносе!

Жюстин увлекся «дракой»:

– … тот, голландец, выпучил глаза… а тот, смокинг долой… и – бо-ксом!..

– Тот, иностранец?.. наш?.. – слушала-следила мадам Пти Жако и кашляла. Глаза горели, щеки рдели.

– Натурально! к барьеру, чорт возьми!.. Пти Жако потягивал винцо и думал.

– Говорят, бы-ыл номер! Все ведь американцы, чуть что – и боксом, стиль!

Жюстин рассказывал по слухам.

Иностранец зачастил в «Крэмлэн». Побил какого-то голландца. Конечно, пьяный. Иностранцу очень понравилась певичка… Снэ-шко… та, которую «накрыли», у ледников. Проводил в «Крэмлэн» все ночи, подносил цветы. Мрачный всегда и полупьяный. Как певичка выйдет – так и нацелится, весь перекосится даже, – прямо, страшный. Ну, втрюхался.

– Но… полный джентльмэн! Ни-ни… как платоническое чувство. Все так и говорили: обожа-ет! Пьет и – обожает, только. И – цветы. А у ней, будто, муж… и офицер! Тоже и у них стро-го на этот счет… чуть что – зарежет. У всех кинжалы… сами понимаете, народ восточный… женщины в гаремах. Но у нас, в Европе, этого нельзя, культура, все свободны. Стиль! Что между ними было – неизвестно. Вот, подносят е й белые цветы, все знают – от американца. Голландец, тоже целился. И крикни… а может и не громко, и скажи – «интересно, а за сколько можно ее иметь?» Тот и услыхал. Поднялся, и голландца – в это вот место, кулачищем. Слон, ведь… Долой визитку и – к боксу! Та, – в обморок, истерика… тут все казаки, натурально, за кинжалы, народ горячий… так и рвутся в бой! Но, как чудо… т а, с эстрады: «благодарю вас, мой рыцарь… мистер Паркер, успокойтесь! прро-шу вас, умоляю!.. казаки, по местам! я недоступна оскорблениям!» Сразу все смолкло, и… на «баляляйки» заиграли. Говорили приятели… мистер Паркер был до слез расстроган… такой, заплакал! Вот это – сти-иль!

– Вы это выдумали, Жюстин… это из какой-то фильмы, – сказала мадам Пти Жако, – слишком уж… романтично, и очень глупо.

– Ma-дам! – с укором сказал Жюстин, – я там не был, но… говорили.

Розет вернулась:

– Требует патрона…

– Как ты ему сказала? – спросил Пти Жако не без волненья.

– Да как… как вы велели. Если не хотите, – уезжайте, отель закрыт.

– Деревня! – ляпнул Пти Жако по столу ладонью, – «если не хоти-те!..» Ну, дальше?

– Перекосился, зубы показал и говорит – «патрон»!

Пти Жако плюнул, выпил «песочного» и объявил решительно:

– Надо кончать. А чем я, в сущности, рискую! В окопах и не то видали. Идем, Жюстин, будешь за переводчика. У тебя всякие слова… можешь поговорить, как Цезарь. Ну, вперед!

Пти Жако почувствовал отвагу, поправил галстук и потер лоб в пупырках. Но Жюстин мялся что-то. Все-таки… как-то не совсем удобно, могут быть неприятности с его отелем: скажут, работает дублетом, на два фронта. Выходит не совсем красиво. Пти Жако просил: никто не скажет, тип, очевидно, не останется, все кончим сразу…

– …и отвезешь прямо в Биарриц.

– Ну, идем! – решился, наконец, Жюстин, – не то видали!

На лестнице он справился, не слишком ли «хватили», хотя с ним в этом отношении ни разу не было зацепок.

– Нормально… – сказал Пти Жако уклончиво, – если за километр семь франков… нормально!

Иностранец смотрел на океан и пускал клубы дыма. Услыхав шаги, он обернулся, поморщился и помотал бумажкой.

– Ага… – хрипнула прыгнувшая трубка.

Пти Жако изысканно склонился. Жюстин застрял у самой двери.

– Мистер желает?.. – начал подходчиво Пти Жако.

Иностранец шагнул к столу, швырнул бумажку и стукнул по ней трубкой:

– Это… как называется? – сказал он скучно.

Пти Жако повернул голову к Жюстину.

– Калькуляция, мистер. Тут все прикинуто. Если отель только для одного мистера… Па… Панкера, то … калькуляция дает такое… – ткнул он в бумажку пальцем и повернул голову к Жюльену. – Если это вас не устраивает, мистер Па… Панкер, вы свободны располагать. Важные дела требуют меня в Бордо, я каждый день теряю большие тысячи, и…

– … и даже не понимают по-английски!

– Будут понимать, мистер Пан-кер! Все предусмотрено. Будут и ковры, и стол, самый изысканный… две спальни, две ванны, все, что необходимо… все принадлежности, полное удобство и… полное уединение! Мистер останется доволен.

Пти Жако заметил, что у иностранца глаза не зеленоватые, как у кота, – так почему-то показалось, – а синеватые, и мягкие. И лицо не каменное вовсе, а даже выразительно-приятное.

– Вы бьете все рекорды… – сказал с усмешкой иностранец, – шесть тысяч пятьсот – в день, без пансиона… Вы далеко пойдете.

Пти Жако повернул голову, но увидал зеленовато-клетчатую спину. Взглянул растерянно на иностранца, встретил спокойный взгляд и услыхал знакомое – «э-э… сода-виски».

Это – «сода-виски» иностранец бросил пренебрежительно, и Пти Жако это почувствовал определенно. И поднял, чувствуя дополнительно – победу. Но надо было убедиться, действительно ли победа это, а Жюстин улизнул, как заяц. Пти Жако начал, было, почтительно – «достоуважаемый мистер Панкер…», – но иностранец повернулся к нему спиной. Эта внушительная спина показалась ему пустой, но он почувствовал что-то в ней, – усталость, скуку?.. Иностранец подошел к окну, оперся о косяк, смотрел. Пти Жако помялся, боясь потревожить. Но надо же, наконец, узнать определенно: «сода-виски» есть сода-виски, только. Он взял со стола бумажку.

– Очень извиняюсь, мистер… Па-нкер? – он помотал бумажкой и постарался лицом и жестами пояснить, чего не мог высказать словами.

Иностранец не оглянулся, только скучно махнул два раза – да, да… Пти Жако молча поклонился и отступил неслышно, на-цыпочках. В раздумьи, спускался с лестницы, мысленно видел спину и скучный взгляд, и было как-то не по себе, как бывает от странных снов. На тревожный вопрос жены он сказал без особого подъема: