Иван Шмелев - Том 6. История любовная

Об этом же Шмелев писал, когда пояснял замысел романа: «Начало происходит в мирное время, в захолустье, где стояла воинская часть. Офицер Бураев – один из многих моих героев, долженствующих впоследствии появиться. Дальше в романе я предполагаю изобразить эпоху войны, потом он перекинется за рубеж.

Мои „Солдаты“, – не только военные, – я к ним в будущем причислю вообще всех тех, кто стоит за свою идею: журналистов, писателей, общественных деятелей и просто сильных духом русских людей» [13] Интервью 1932 г. Цит. по Кутырина Ю. А. Предисловие к кн И. С. Шмелева «Солдаты». – Париж, 1962. С. 4–5. .

Соответственно в противоположность им были и «несолдаты». Шмелев объяснял К. С. Попову: «Сейчас приступил – и плотно, кажется, – к великой (по размерам) работе „Солдаты“, где постараюсь не только дать СОЛДАТА, русского солдата-офицера, но пущу перышко по всей России, по многим несолдатам: когда солнце сияет гуще, виднее – тени» [14] Там же С. 4, Шмелев И. С. Письмо К. С. Попову от 25 мая 1929 г. . 1928–1929 годы – пик работы над «Солдатами». В 1929 году Шмелев пишет А. И. Деникину: «…летом, „Солдаты“ и „Иностранец“». [15] Цит. по: Деникина Кс. Иван Сергеевич Шмелев // Памяти Ивана Сергеевича Шмелева. – Мюнхен, 1956. С. 26.

Однако «Солдаты», начало которых печаталось в № 41, 42 все тех же «Современных записок» за 1930 год, были резко оборваны, продолжения так и не последовало (хотя Шмелев говорил: «Хочу взяться за роман „Солдаты“, ДОЛЖЕН закончить его» [16] Слова И. С. Шмелева, сказанные Ю. А. Кутыриной за два месяца до смерти. Цит. по: Кутырина Ю. А. Предисловие к кн. И. С. Шмелева «Солдаты» С. 5. ). И «Иностранец», намеченный еще в 1925 году [17] И. С. Шмелев писал Ю. А. Кутыриной 19 октября 1925 года: «Начал и бросил «Иностранец», работаю «Песню». Цит. по: Кутырина Ю А. Воспоминания. – Архив Музея И. С. Шмелева в Крыму. , писался в январе – апреле 1938 года в швейцарском пансионе Schloss Holdenstein bei Chur. Задумывался он также чрезвычайно широко: «Здесь будет дана душа Европы и Америки и – русской культуры. Посмотрим, – это ВСТУПЛЕНИЕ в „СПАС ЧЕРНЫЙ“». [18] Цит. по Кутырина Ю. А. Примечание в кн. «Ив. Шмелев. Свет вечный». – Париж, 1968 С. 350. Судя по письмам, к так и не написанному «Спасу черному» относился и рассказ «Родное», начатый еще в России и впервые опубликованный в одноименном белградском сборнике в 1931 году. Однако и «Иностранец» был оставлен после первой публикации в «Русских записках» в № 4–5 за 1938 год. Почему?

Сам Шмелев отвечал на вопрос об исчезновении «Солдат» так «…потому что я приостановил его. Мне показалось тогда не под силу развитие моей темы. Роман должен объять необъятное <���…> Получается не роман, а целая эпопея. Широта горизонтов меня смутила» [19] Интервью 1932 г. Цит. по: Кутырина Ю. А. Предисловие к кн. И. С. Шмелева «Солдаты». С. 4–5. .

Современники приводили другие причины. Так, Кс. Деникина вспоминала: «Я помню, когда он задумал писать „Солдаты“ и приходил к нам читать каждую главу. Антон Иванович, возможно осторожнее, отмечал неправильности и неточности в описаниях военного быта. Их было очень много, так как Шмелев никогда близко не прикасался к военной среде и имел о ней довольно смутное представление», – и далее с несомненным знанием дела жена генерала объяснила: «Так, его пехотные офицеры носили саблю или палаш; командир полка являлся на бал с револьвером у пояса, а штык висел прикрепленный к седлу кавалериста… В конце концов, он бросил этот роман и, насколько я знаю, никогда его не дописал» [20] Цит. по: Деникина Кс. Иван Сергеевич Шмелев // Памяти Ивана Сергеевича Шмелева. С. 26. .

Весьма распространено было мнение и о том, что «левые» круги эмиграции затравили Шмелева, просто не дали ему дописать «Солдат». Действительно, Руднев, один из редакторов «Современных записок», ужаснулся «черносотенным духом, с привкусом еще какой-то небывалой у нас в журнале полицейщины черносотенной (сцена ареста нелегального, напр.)» [21] Руднев В. В. Письмо М. В. Вишняку // Вишняк М. В. Современные записки. С. 131 . За этим быстро последовали две отрицательные рецензии на «реакционно-охранный роман» (в «Воле России»), на «политлитературу» (в «Последних новостях»). Всю эту историю много лет спустя с негодованием разобрал К. Рудинский и подвел итог «Мудрено ли, что после соответствующей обработки он (И. С. Шмелев. – Е. О.) свалился больной с неврозом сердца! <���…> Величину этой потери для русской литературы, вероятно, оценят лишь в будущем <���…> Именно ТАКОЙ роман – художественная правда о старой России и о революции, о ее кознях, необходим сейчас и вдвойне будет необходим будущей России». [22] Рудинский К. Поучительный опыт // Возрождение. 1957. № 70. С. 99–100

Интересно, что с Рудинским оказался солидарен историк А. А Кизеветтер, которого, в общем, трудно упрекнуть в «правых» симпатиях: «Мне жаль, что „Солдаты“ Шмелева куда-то исчезли. Все кричали, что эта вещь бездарна. Это, конечно, вздор. Вещь очень талантлива. Ссылками на бездарность хотели просто прикрыть неудовольствие на то, что Шмелев рисует военных сочувственно, тогда как согласно политическому „хорошему тону“ требуется обливать военных презрением» [23] Кизеветтер А А. Письмо М. В. Вишняку // Новый журнал. 1988 № 172–173. С. 515–516. .

Со всем этим можно согласиться, и материал все-таки был «чужой», что для такого «бытовика», как Шмелев, создавало довольно ощутимые сложности. И замысел оказался весьма (а в «Иностранце» – даже слишком!) обширен и энциклопедичен. И критика была жестокой.

Но позволим себе и мы некоторую догадку-версию. Представим дальнейшее развитие событий в романе. Уже достаточно четко обозначены полюса: консерваторов и революционеров, военных и интеллигенции – как полюса добра и зла [24] Об их противопоставлении писал П. Пильский (Сегодня 1930 29 янв). . Понятно, что они должны будут столкнуться на всем огромном русском поле. Несмотря на прекрасные слова о долге, служении и идеале, из истории Отечества мы прекрасно знаем, кто победил в дальнейших событиях (к которым только начал подходить Шмелев). Ему надо было бы изобразить полный триумф Зла, его торжество, силу, победное шествие по полям нашей несчастной родины. А в «Иностранце» – масштабно показать чужую культуру, которая для Шмелева была ничуть не менее враждебна, чем большевизм, и в которой он тоже не видел торжества добрых сил.

По всей вероятности, всего этого он больше не мог изображать. Он уже отдал дань горю, скорби, негодованию и отчаянию. Не зря Ильин поместил «Историю любовную» (непосредственно предшествовавшую «Солдатам») «как бы на грани, на водоразделе обеих групп»: темных и светлых произведений. Вслед за «Историей…» у Шмелева стали преобладать именно «светлые» произведения: «Богомолье», «Няня из Москвы», «Лето Господне», «Старый Валаам». Мы встретим лишь несколько небольших «темных» рассказов. Шмелев больше не мог и не хотел писать о Зле.