Иван Шмелев - Том 7. Это было

В «Гуннах» (впервые: Возрождение. 1927. № 658) описаны так называемые «вторые большевики», с апреля по июль 1919 года продержавшиеся в Крыму, при этом Керченский полуостров (поселок Ак-Манай находился в самом узком месте при переходе на полуостров) все время оставался в руках белых. Здесь уже трагедия гражданской войны показана без всяких аллегорий.

А вот «Панораму» в газете «Возрождение» сначала «Маковский не хотел печатать, ибо ему „не позволяет редакторская совесть давать такой мрак читателям“» [9] Муромцева-Бунина В. Н. Дневниковая запись от 16 февраля 1929 г. – Цит. по: Устами Буниных. – Франкфурт-на-Майне: Посев, 1981. Т. 2. С. 198. . В конце концов рассказ все-таки был напечатан в этой газете (1928. 7 окт. № 1223) вслед за «Туманом» (1928. 3 апр. № 1036). Причины проволочек на самом деле тут были несколько другие – об истории «Возрождения» мы скажем ниже. Но рассказ действительно очень горький. В нем отразилось отношение Шмелева к интеллигенции, которое составилось, видимо, еще в Крыму. Во всяком случае он писал в 1922 году: «Сил нет – как наши интеллигенты даже могут жить свиньями! Зачерствел и опоганился русский интеллигент! Никогда не любил я нашу болтливую, лживую, мелкую, себялюбив, интеллиг. Теперь вижу ее оголившейся. И куда мне больше по сердцу еще не нюхнувший „культуры“ простяк-человек. У него все прямолинейней и проще. И скорее дороетесь до его души. Ему простишь все» [10] Шмелев И. С. Письмо К. А. Треневу от 27 марта 1922 г. – Цит. по: Встречи с прошлым. Вып. 8. – М.: Русская книга, 1996. С. 175. .

Что же касается цикла «Крымские рассказы»: «Стенька-рыбак», «Однажды ночью», «Ентрыга» (соответственно: Иллюстрированная Россия. 1936. 18 апр. № 17; 30 мая, № 23; 20 июня, № 26), из 2-го тома настоящего собрания сочинений к нему относятся «Крест» и «Виноград» – он написан о С. Н. Сергееве-Ценском и, вероятно, докторе Шипине. Ситуации здесь тоже реальные: убийство работницы на ферме, а в «Материалах жизни» под пунктом 56 значится: «По венерич. надобности» – явно о рассказе «Однажды ночью». Шмелев вспомнил крымские страдания, словно предчувствуя новую потерю – 22 июня 1936 года скончалась жена писателя. Смерть ее была страшным ударом для Ивана Сергеевича. Он отвечал на соболезнования: «Мне больно и сил нет писать. Спасибо за ласку, за утешение. Чувствую минутой, что Оля со мной, как волна накрывает покоем, – и опять, отчаяние <���…> Не дай Бог пережить любим, человека! А мы… 41 год не разлучались, да 5 лет до того были любящими, юными…» [11] Шмелев И. С. Письмо В. А. и Б. К. Зайцевым от 10 июля 1936 г. – ОР РГБ, ф. 1623, оп. 2, ед. хр. 7. .

Эти чувства – скорби, тоски и отчаяния, а также полубезумные герои, сдвиг пространства и времени, нарушение логики, определенные символы (луны, крови в «Это было», камня в «Каменном веке») – все это черты экспрессионизма. Сей стиль безусловно был присущ Шмелеву, особенно в начале 1920-х годов, потом он постепенно исчезает. Совершенно справедливо критик А. Я. Левинсон вспомнил «Красный смех» Л. Н. Андреева и «Четыре дня» В. М. Гар-шина, говоря об «Это было» [12] См.: Левинсон А. Я. Шмелев // Звено. 1923. 5 мар. № 5. С. 2. . Экспрессионизм был свойствен не одному Шмелеву в первые послереволюционные годы: многие произведения о гражданской войне и революции написаны в подобном духе. Впрочем, эта тема лежит уже вне направления нашей статьи – нас интересует сейчас скорее фактическая, нежели литературоведческая сторона дела, поскольку мы подошли к публицистике Шмелева.

…Переехать из Берлина в Париж в январе 1923 года помог Шмелеву И. А. Бунин: «Визу достать в Париж очень трудно, но думаю, что достану мгновенно» [13] Бунин И. А. Письмо И. С. Шмелеву. – Цит. по: Сорокина О. Н. Московиана. – С. 154. . И достал. А также устроил сбор средств в пользу Шмелева, рекомендовал его литератору М. О. Цетлину, редактору ежемесячника «Окно», а затем консультанту журнала «Современные записки», и политику, публицисту П. Б. Струве, редактору журнала «Русская мысль», позже – газеты «Возрождение» [14] См.: Сорокина О. Н. Московиана; Струве Г. П. Из истории русской зарубежной литературы // 3аписки Русской Академической группы в США. – Нью-Йорк, 1968. Т. 2. С. 61–109. . Таким образом Шмелев познакомился и с «левыми», и с «правыми». Дважды – 13 марта и 11 апреля – он посетил Республиканско-демократический клуб [15] См.: Русское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни 1920–1940. Франция /Под ред. Л. А. Мнухина. – М.: ЭКСМО, 1995–1997. Т. 1–4. Далее общественная деятельность Шмелева дается в основном по материалам этого издания. . Но выбор сделал в пользу Русского Национального комитета под председательством богослова и политика А. В. Кар-ташева – по поводу предполагаемого сборника от этого комитета Бунин писал: «У меня проводит лето Иван Сергеевич Шмелев. Он уже сжег свои корабли, уже написал яростную статью для сборника А. В. Карташева» [16] Бунин И. А. Письмо Г. П. Струве от 14/27 июля 1923 г. // Минувшее. 1996. № 19. С. 245. .

Однако первой темой Шмелева, над которой он начал работу как раз летом 1923 года в гостях у Бунина, оказалась тема: Россия и Европа. Никак напрямую не связанная с борьбой партий, она вообще стала первой темой русских эмигрантов. Андреев еще в 1919 году закричал свой «SOS» на всю Европу, скорбя, недоумевая и предупреждая иностранцев – большевизм заразителен. Через год А. И. Куприн в хельсинкской «Новой русской жизни» писал о том же, замечая, что мир уже готов к торговым соглашениям и компромиссам с советской властью [17] Хеллман Б. Александр Куприн против советской власти // Рос-сийский литературоведческий журнал. 1994. № 4. С. 138–142. . В 1922-м Д. С. Мережковский в «Царстве Антихриста» обрушился на «буржуйско-большевистский заговор против всего христианского человечества». У Шмелева в эмиграции эта тема впервые зазвучала в «Солнце мертвых». Отсюда произошли его дальнейшие статьи – первая из них «Глаза открываются» (1924) о том, что мы сами виноваты в европейском отношении к нам.

По мере того как Европа выгодно торговала с большевиками, Шмелев писал свои статьи. В «Диком поле» (1924) – о деятельности известного полярника Ф. Нансена, Верховного комиссара Лиги Наций по делам русских беженцев (так называемый «нансеновский паспорт» русских эмигрантов стал для них притчей во языцех по тем сложностям, которые причинял). В «Открытом письме Томасу Манну» [18] Т. Манн не стал вмешиваться в происходящее, но отношения обоих писателей оставались прекрасными. – См.: Кутырина Ю. А. Переписка И. С. Шмелева и Томаса Манна // Мосты. 1962. № 9. С. 314–324. ( 1928) – о распродаже русских сокровищ на аукционе у Лепке в Берлине. Здесь надо сказать, что русских писателей особенно больно ранило «писательское» же признание большевиков. О позиции Р. Роллана, Г. Уэллса, А. Барбюса высказывались и Бунин, и Амфитеатров, и Мережковский, и А. Ф. Даманская, и филолог Н. С. Трубецкой [19] См.: Казнина О. А. Русские в Англии. – М.: Наследие, 1997. С. 106–112. . О том же статьи Шмелева – «К писателям мира», «„Похоть“ совести», «Анри Барбюс и Российская корона» (все – 1927).