Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Наконец, в окончательном тексте заключительные слова о вновь найденном Левиным смысле жизни смягчают ту относительно пессимистическую ноту, которой заканчивается роман в черновых вариантах его концов (см. варианты № 200, кор. № 124 и № 202, кор. № 123).

–

Здесь уместно будет в самых общих чертах, насколько это допускается характером и задачей данной статьи, указать на те связи «Анны Карениной» с реальными обстоятельствами жизни самого автора и окружавших его лиц, а также с исторической злободневностью, которые могут быть вскрыты в романе. Общеизвестно прежде всего, что в изображении Левина Толстой в значительной степени был автобиографичен и притом в иных случаях до такой степени, что почти точно воспроизводил события своей жизни, как, например, в эпизоде вторичного предложения Левина Кити и в эпизоде венчания и приготовления к венчанию, о чем рассказала С. А. Толстая, сама явившаяся прообразом Кити, [1899]а также ее сестра Т. А. Кузминская. [1900]Насколько Толстой, изображая венчание Левина и Кити, воспроизводил пережитое им самим, очень наглядно уясняется следующей опиской в варианте № 110 (рук. № 73). После слов: „Левин расслышал молитву «О ныне обручающихся рабе божьем»“ следовало сперва слово «Льве», затем зачеркнутое и замененное словом «Константине». В еще большей мере Толстой в образе Левина отразил особенности своего характера, свое мировоззрение и свои религиозные и философские тревоги, о чем он отчасти и сам говорил. В письме к Фету от 28—29 апреля 1876 г. он писал: „Вы больны и думаете о смерти, а я здоров и не перестаю думать о том же и готовиться к ней. Посмотрим, кто прежде… Я многое, что я думал, старался выразить в последней главе апрельской книжки «Русского вестника»“, (в этой книжке описано было умирание и смерть брата Левина Николая и отношения Левина к этому событию)».

Прототипность некоторых персонажей романа была ясна и современникам Толстого. Так, Фет писал Толстому 22 февраля 1875 г.: «Герой Левин – это Лев Николаевич – человек (не поэт), тут и В. Перфильев и рассудительный Сухотин, и всё и вся, но возведенные в перл созданья. [1901]В. С. Перфильев (1826—1900) послужил некоторыми чертами своего характера прототипом Степана Аркадьича Облонского. В пору писания романа московский вице-губернатор, Перфильев, кстати сказать, был посаженным отцом на свадьбе Толстого, как и Облонский на свадьбе Левина. Возможно, что до известной степени в образе Облонского отразились и черты характера приятеля Толстого кн. Д. Д. Оболенского (род. в 1844 г.), о чем свидетельствует и сходство фамилий. С. М. Сухотин (1818—1886), женатый на М. А. Дьяковой, которая в 1865 г. покинула его и вступила в новый брак, является вероятным прототипом Каренина на ряду с П. А. Валуевым (1814—1890), в пору писания романа министром государственных имуществ. О прототипности Анны Карениной и Николая Левина сказано было выше. Существуют догадки и о ряде других прототипов для тех или иных персонажей романа (для Кознышева, поручика Корсунского, графини Лидии Ивановны, старого князя Щербацкого, г-жи Шталь, приезжего иностранного принца, к которому был приставлен Вронский, художника Михайлова, Васеньки Весловского, медиума Ландау). [1902]Песцов, первоначально фигурирующий под фамилией Юркин, своим прототипом имел, очевидно, близкого знакомого Толстого – Сергея Андреевича Юрьева, московского литератора, музыкального и театрального критика, переводчика Шекспира, Кальдерона и др. Агафья Михайловна, живущая экономкой в доме Левина, сохранила не только имя и отчество, но и внутренний облик экономки, жившей в Ясной поляне до женитьбы Толстого.

Реальную подкладку имеют и некоторые эпизоды романа. На действительный случай, легший в основу эпизода примирения Вронским двух его напроказивших товарищей с титулярным советником, было указано выше. Кн. Д. Д. Оболенский сообщает, что он передал Толстому подробности и обстановку красносельской скачки, которая и вошла в ярком изображении в «Анну Каренину» и что, в частности, эпизод падения Вронского на скачках и гибели Фру-фру был подсказан им, Оболенским, рассказавшим Толстому о сходном происшествии с кн. Д. Б. Голицыным, сломавшим во время красносельских скачек спину своей лошади. Тот же Оболенский утверждает, что победитель на скачках в романе штабс-капитан Махотин напоминает офицера А. Д. Милютина. [1903]Сказанное Оболенским подтверждается тем, что в черновом варианте № 3 в числе скачущих офицеров фигурируют фамилии и Голицына и Милютина.

Существеннее однако то, что в романе нашел себе отражение ряд злободневных вопросов, связанных с эпохой, когда писался роман. Таковы вопросы о границах между психологическими и физиологическими явлениями, об инородцах, которыми занят Каренин, о причинах падения Польши, о классическом образовании, о существе искусства и мн. др., не говоря уже о вопросах земельного устройства, особенно занимающих Левина, и славянского вопроса. [1904]

Так, постепенно развертываясь, роман вышел зa рамки первоначально намеченной морально-психологической задачи – показать «тип женщины, замужней из высшего общества, но потерявшей себя» и вобрал в себя ряд более широких и общих морально-философских и общественных проблем, тем самым отзываясь на живые вопросы современности.

Лето 1877 г., с начала июня по середину июля, с небольшим перерывом, Страхов провел в Ясной поляне и совместно с Толстым занялся исправлением журнального текста «Анны Карениной» и издания ее восьмой части особой книгой для отдельного издания всего романа, вышедшего в трех томах в 1878 году и напечатанного в Москве, в типографии Риса.

Когда Страхов на время отлучился из Ясной поляны, Толстой продолжал работу над подготовкой отдельного издания романа один. Около 10 июля, сообщая Страхову о том, что многое отвлекало его от работы, он писал: «и, несмотря на всё это, успевал перечитывать и переделывать Каренину, так что дня через три надеюсь кончить». К этому он добавляет: «Вчера был у меня Рис, привез последнюю часть. Есть ошибки, но издание хорошенькое… На днях мне придется ехать в Москву по делам печатания. Но я поеду только на один день» (Толстой ездил в Москву по делам печатания отдельного издания романа около 11—13 июля).

Наиболее существенные текстуальные отличия текста отдельного издания романа от текста журнального были указаны выше. В огромном же большинстве случаев исправления для отдельного издания преследовали стилистическое усовершенствование текста. [1905]

К хранящемуся в Ленинградской Публичной библиотеке РСФСР им. Салтыкова-Щедрина переплетенному экземпляру страниц «Русского вестника» с текстом первых семи частей «Анны Карениной» и отдельного издания восьмой ее части, с которых производился набор издания романа 1878 г., а также отпечатанных листов дожурнального издания и правленных Толстым корректур издания 1878 г. (о них см. ниже), приложена следующая пояснительная записка Страхова: