Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Кити, освѣженная уже самымъ переѣздомъ и удаленіемъ отъ привычныхъ условій жизни и въ особенности отъ знакомыхъ, вмѣстѣ съ матерью была увлечена первое время тѣмъ процессомъ кристаллизаціи, которому, дѣлая одно знакомство и избѣгая другихъ, она подчинялась въ первую недѣлю послѣ пріѣзда на воды.

Была свечера пересмотрена «курлисте», сдѣланы соображенія о томъ, кто знакомые: тѣ ли это или другіе, распрошена прислуга, обдуманъ туалетъ, не слишкомъ элегантный и не слишкомъ простой, и на другое утро, не безъ волненія, вступлено въ зданіе и сады водъ съ видомъ совершеннаго равнодушія и заботы только о своемъ здоровьѣ и вмѣстѣ съ тѣмъ съ страстнымъ любопытствомъ догадаться – кто кто и желаніемъ познакомиться съ этими и избавиться отъ знакомства съ тѣми.>

На водахъ въ этотъ годъ была нѣмецкая принцесса, вслѣдствіе чего кристаллизація общества совершалась еще энергичнѣе.

Княгиня непремѣнно пожелала представить ей свою дочь и на второй же день совершила этотъ обрядъ. Кити очень низко и граціозно присѣла въ своемъ выписанномъ изъ Парижа очень простомъ лѣтнемъ платьѣ. Принцесса сказала, что она надѣется, что розы скоро вернутся на это хорошенькое личико и что докторъ, вѣрно, не лишитъ ея вечеровъ такой танцующей…

И для Щербацкихъ тотчасъ же въ средѣ этой массы людей изобрались тѣ, съ которыми надо и надо и съ которыми не надо знакомиться, и твердо установились одни опредѣленные пути жизни, [909]изъ которыхъ нельзя уже было выдти. Сдѣлалось то, что бываетъ во всѣхъ обществахъ, что, приходя съ гулянья, на которомъ княгиня насилу могла проходить между народомъ, – такъ его было много, – она говорила: «никого не было!» И про кружокъ десятка людей, собравшихся у принцессы, она говорила: «всѣ были». Княгиня была довольна, когда все это такъ твердо установилось. [910]Князь тоже былъ спокоенъ, когда онъ устроилъ своихъ и увидалъ, изъ кого состоитъ ихъ общество. [911]Кити же, напротивъ, въ первое утро появленія ея на водахъ и въ первые дни, когда они, зная по курлисте, кто и кто были на водахъ, угадывали кто? кто? и дѣлали соображенія о томъ, съ кѣмъ надо и съ кѣмъ не надо быть знакомыми и какой окажется этотъ и эта. [912]Она была оживлена только это первое время, но когда заколдованный кругъ, въ которомъ она кристаллизовалась, замкнулся и она узнала всѣхъ тѣхъ, съ кѣмъ надо было знакомиться, ей стало скучно [913]и уныло, какъ и въ Москвѣ. Всѣ знакомыя лица были точно такія же, какъ всѣ ея Московскіе знакомые, только съ той непріятной разницей, что здѣсь всѣ они и даже сама она (Кити чувствовала это) болѣе притворялись, чѣмъ въ Москвѣ. И потому Кити не интересовалась знакомыми, а занята была только тѣми, которыхъ она не знала, наблюдала ихъ, и старалась угадывать, кто кто и какія между ними отношенія.

Изъ такихъ лицъ въ особенности занимала ее одна Русская дѣвушка, пріѣхавшая на воды съ [914]русскимъ семействомъ, кристаллизовавшимся въ среднее общество. Семейство это состояло изъ мужа, молодого человѣка въ послѣдней степени чахотки, Профессора однаго изъ русскихъ университетовъ, [915]какъ узнала Кити по курлисте, и жены его съ тремя дѣтьми. Русская дѣвушка эта, по наблюденіямъ Кити, не была родня ни Профессора, ни его жены и вмѣстѣ съ тѣмъ не была наемная помощница.

Не говоря уже о томъ, что Кити интересовало, какъ романъ, отношенія этой дѣвушки къ [916]семейству Профессора, ее особенно, какъ это часто бываетъ, привлекало къ ней необъяснимое чувство, и она чувствовала по встрѣчающимся взглядамъ взаимную симпатію.

Общество Профессора Княгиня тоже не очень одобряла, но въ сущности въ немъ не было ничего дурнаго, и Княгиня разрѣшила это знакомство. Для Кити же оно было необходимо потому, что большую часть времени Варенька проводила съ Московскими (это была фамилія Профессора).

Сближеніе настоящее, душевное совершилось очень скоро между Кити и Варенькой въ особенности потому, что, чего никакъ не ожидала Кити, Варенька, несмотря на свою неумную наружность, была необыкновенно чутка и проницательна во всемъ томъ, что касалось Кити, какъ и всѣхъ тѣхъ, кого она любила. У нее была проницательность сердца болѣе глубокая, чѣмъ проницательность ума. Съ первыхъ словъ Кити о томъ, что грустно, Варенька, какъ казалось Кити, вполнѣ поняла причину ея грусти. И сама почти безъ вызова на то со стороны Кити просто и мило разсказала ей свой грустный романъ, котораго главный смыслъ былъ тотъ же, какъ и романа Кити.

Былъ ненастный день, дождь шелъ все утро, и больные съ зонтиками толпились въ галлереѣ. Николай Левинъ казался особенно сердитъ въ этотъ день. Онъ сидѣлъ и нѣсколько разъ принимался кашлять и что то сердито кричать на бывшую съ нимъ женщину.

Кити ходила съ матерью по галлереѣ, [917]встрѣчаясь и разговаривая съ знакомыми. Моя прелесть въ своемъ темномъ, простомъ туалетѣ, въ черной, съ отогнутыми внизъ полями шляпѣ ходила съ профессоромъ во всю длину галлереи, и всякій разъ, какъ онѣ встрѣчались, они перекидывались дружелюбнымъ, даже нѣжнымъ взглядомъ.

– Мама! можно мнѣ заговорить съ ней? – сказала Кити. [918]

– Да если тебѣ такъ хочется, я узнаю и сама подойду къ ней. Что ты въ ней нашла особеннаго? Кампаньонка, должно быть. Если хочешь, я познакомлюсь съ М-me Миртовъ. Я знала ея мать.

– Чудо какая милая! – сказала Кити, глядя на нее, какъ она подавала стаканъ профессору. – Посмотрите, какъ все просто, мило.

– Уморительны мнѣ твои engouements, – сказала княгиня. – Нѣтъ, пойдемъ лучше назадъ.

Ей не хотѣлось подходить къ тому мѣсту, гдѣ сидѣлъ Левинъ. Онѣ уже поворачивались, чтобы идти назадъ, когда вдругъ увидѣли, что тамъ что то случилось около кресла Левина. [919]Тамъ что то толпился народъ и громко говорили. Княгиня поспѣшно отошла прочь. Черезъ нѣсколько минутъ знакомый имъ Русскій подошелъ къ нимъ.

– Что это тамъ было? – спросила Княгиня.

– Позоръ и срамъ, – отвѣчалъ Русскій. – Однаго боишься – это встрѣтиться съ Русскимъ за границей. Этотъ больной, этотъ высокій Левинъ за что то разсердился на женщину, которая съ нимъ, бросилъ въ нее стаканъ. Тутъ вступился посторонній Англичанинъ за женщину, [920]и шумъ сдѣлался.

– Ахъ, какъ непріятно, – сказала Княгиня.

– Но вы не знаете, Княгиня, кто эта барышня въ шляпѣ грибомъ?

– Ее зовутъ M-lle Варинька.

– А вы не знаете, кто она? – спросила Кити.

Слѣдующая по порядку глава.

На другой день Кити видѣла, что Варинька, уже и съ Левинымъ и его женщиной находилась почти въ тѣхъже отношеніяхъ, какъ и съ профессоромъ, и что Николай Левинъ дѣтски наивно и немного испуганно улыбался, когда она подходила къ нему.

– Вотъ, мама, – сказала Кити матери, – вы удивляетесь, что я восхищаюсь. [921]Ничего такъ не желала бы, какъ познакомиться съ ней.