Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– Теперь они хотятъ что то сдѣлать.

Анна слегка улыбнулась, оглядываясь на общество, пестрѣвшее впереди на просторномъ стриженномъ и прикатанномъ крокетъ-граундѣ. Она видѣла уже черную голову и всю сбитую фигуру Вронскаго, который, видимо серьезно увлеченный игрой въ крокетъ (какъ онъ всегда серьезно увлекался тѣмъ, что онъ дѣлалъ), разставивъ ноги и, нагнувшись надъ шаромъ, дѣлая жесты молоткомъ, говорилъ что-то дамѣ въ смѣло элегантномъ туалетѣ, стоявшей подлѣ него. Дама эта была [1157]Баронесса Денкопфъ, одно изъ 7 чудесъ. [1158]Анна, несмотря на волненіе, съ которымъ она подходила, [1159]быстрымъ женскимъ взглядомъ окинула ея туалетъ и туалеты другихъ дамъ и [1160]поняла, какъ обдуманно умны были эти туалеты, исключая слишкомъ ужъ смѣлаго зеленаго платья Астраховой.

Оглянувъ всѣхъ мущинъ, найдя и высочество и знаменитаго сановника, спареннаго съ Лизой Меркаловой, она быстро сообразила [1161]состав и характеръ всего этаго общества, въ которомъ не было ни однаго лишняго случайнаго лица, а были подобраны пары изъ однаго круга, сообразила и свой туалетъ и свое положеніе въ этомъ кругу и рѣшила (все это инстинктивно въ первое мгновеніе появленія своего въ это общество) ту роль, которую она будетъ играть въ этомъ кругу. Она не будетъ (само собой разумѣется) также, какъ эта Фильденкопфъ, подымать ноги [на] скамейку, такъ что видны икры, она не будетъ курить сигару, какъ Лиза Меркалова, не будетъ поминутно бить молоткомъ Костилова [?], <���какъ Мальцова>. Весь этотъ genre нейдетъ къ ней, и по характеру ея красоты, и по ея antécédents, [1162]и по ея простому и изящному туалету, но она и не будетъ trouble fête [1163]в этомъ обществѣ.

Если она ужъ разъ пріѣхала, она не будетъ нетолько избѣгать Вронскаго, который спаренъ съ нею хозяевами, не будетъ скрывать, что ей пріятно быть съ нимъ, напротивъ, воспользуется случаемъ видѣть и переговорить съ нимъ и ко всѣмъ вольностямъ и новостямъ тона этихъ дамъ будетъ относиться съ добродушнымъ, веселымъ и наивнымъ удивленіемъ. Все это она не столько обдумала, сколько непосредственно почувствовала при первыхъ привѣтствіяхъ кружка, въ который она вступила, и при первомъ обращеніи къ ней Лизы Меркаловой, и это нисколько не мѣшало ей наблюдать то, что одно интересовало ее, – Вронскаго. Увидавъ ее, онъ въ мгновеніе вникалъ въ выраженіе ея лица и тотчасъ же – она видѣла – онъ понялъ, что что-то есть болѣе важное, чѣмъ обыкновенное. Въ лицѣ его выразился только ей одной замѣтный испугъ и та рабская покорность, которая всегда трогала ее. Онъ вмѣстѣ съ другими дамами и мущинами, оставивъ игру, подошелъ къ вновь пріѣхавшей, но долженъ былъ до тѣхъ поръ ждать, пока съ ней говорили дамы и потомъ Высочество съ сановникомъ.

– Прекрасно, вотъ еще двѣ игрицы. Будемъ продолжать, выбирайте, какую вы берете партію.

– К намъ, Анна, – сказала Лиза Меркалова, взявъ ее за руку и увлекая.

– Нѣтъ, къ намъ, – сказалъ Высочество, подавая ей молотокъ.

Анна взяла молотокъ и, улыбаясь, въ нерѣшительности посмотрѣла на Лизу Меркалову.

– Нѣтъ, вотъ что, – сказала Лиза Меркалова, быстрымъ движеніемъ отбросивъ черныя длинныя локоны, перепавшія напередъ шеи. – Мы прогонимъ Мишку – она засмѣялась, – т. e. князя Мокшина, и вы на мѣсто его. Вы не знакомы? – прибавила она, представляя Аннѣ высокаго, бѣлокураго, усталого юношу – Мишку или Князя Мокшина.

Анна и Бетси были приняты въ начатыя партіи, и игра продолжалась еще минутъ 10, во время которыхъ оказалось, что даже и притворяться въ игру болѣе нѣтъ никакой возможности. И въ тоже время какъ игра сама собой потухла, раздался звукъ страннаго колокола, и хозяева предложили мущинамъ взять каждому предназначенную ему даму идти къ столу.

Съ привычкой свѣтской женщины и врожденнымъ тактомъ Анна вполнѣ исполнила взятую ей на себя роль и также мало замѣтила великолѣпіе громоздкой по вышинѣ рѣзной дубовой столовой и великолѣпія цвѣтовъ и серебра, какъ и особеннаго тона всего этаго новаго для нея общества. Она, нисколько не входя въ этотъ тонъ, нетолько не стѣсняла никого, но и возбуждала, какъ она чувствовала несомнѣнно, общее къ себѣ сочувствіе и радушный пріемъ въ этотъ избранный кружокъ. Лиза Меркалова объявила ей прямо, что она влюблена въ нее и что она никому не прощаетъ, но ей прощаетъ ее отсталость и дозапотопную чопорность.

Когда садились за столъ, Лиза Меркалова на весь столъ объявила, что обычай сажать мущинъ рядомъ съ дамами никуда не годится. Потому что мало быть мущиной, надо быть пріятнымъ, и что она хотѣла бы сидѣть рядомъ съ Анной, а черезъ столъ нельзя бранить присутствующихъ, а это самое веселое.

За обѣдомъ было 10 приборовъ. Анну велъ хозяинъ, но все было такъ обдумано, что хозяйка взяла руку Вронского, и Вронскій былъ посаженъ съ другой стороны, рядомъ съ Анной. Но Анна говорила съ нимъ, только когда шелъ общій разговоръ о вчерашнемъ его паденіи. Она не могла говорить съ нимъ; чувствуя по ее робкому взгляду, онъ, какъ будто она словами сказала ему, зналъ, что ему предстоитъ значительный разговоръ, и не смѣлъ начинать никакого другаго, боясь оскорбить ее. Только одинъ разъ, въ концѣ обѣда, когда лакей предлагалъ мозель и хозяинъ былъ занятъ съ своей сосѣдкой на лѣво, онъ налилъ ея бокалъ, а она отказалась, онъ посмотрѣлъ ей прямо въ глаза и проговорилъ:

– Я сдѣлалъ что-нибудь?

– Нѣтъ, – сказала она. – Я рада, что я пріѣхала сюда.

– А я такъ благодаренъ, – сказалъ онъ.

Хозяинъ большую часть обѣда говорилъ съ Анной, и она невольно вспоминала слова Бетси. Разговоръ этотъ былъ ей мучителенъ, ей все казалось, что онъ съ ней хочетъ сдѣлать что-то. Онъ говорилъ умно, хорошо, но говорилъ все со смысломъ, послѣдовательно. И это то было несносно – точно въ изогнутыхъ арабескахъ грубыя прямыя линіи были его умныя рѣчи. Анна отдыхала, прислушиваясь, и иногда вступала въ тотъ вздорный разговоръ, который шелъ напротивъ между блондинкой съ черными глазами Фен[гофъ?] и Корнаковымъ и высочествомъ, въ которомъ не было никакой послѣдовательности, никакого смысла, но отъ котораго было весело. [1164]

Тотчасъ послѣ жаркаго лакей подалъ пепельницы хозяйкѣ и гостямъ. Хозяйка не курила, но, чтобы показать примѣръ, пыхнула пахитоску. Хозяйка предложила и Аннѣ встать. Она встала, и Лиза Меркалова подошла къ ней.

– Мишка, пойдемъ, – сказала она, [1165]– и вы съ нами, Вронской, – обернулась она къ нему и направилась къ освѣщенной гостиной.

Лиза Меркалова [1166]взяла Анну подъ руку.

– Не правда ли, глупо все это? – сказала она и не заботясь о томъ, что хозяинъ былъ въ 2-хъ шагахъ. – И зачѣмъ мы сюда ѣздимъ?

Анна, мигнувъ, показала на хозяина.

– Ахъ, это его дѣло не слушать, когда его бранятъ. Нѣтъ, вы мнѣ скажите, какъ вы дѣлаете, чтобы вамъ не было скучно? Я умираю отъ скуки вездѣ.