Иван Тургенев - Жид

- Ну что,-сказал я Саре,-довольна ты мной?. Она с улыбкой посмотрела на меня.

- Где ты пропадала все это время?, ' Она опустила глаза.

- Я к вам завтра приду.:

- Вечером?

- Нет, господин, утром.

- Смотри же, не обмани меня.

- Нет... нет, не обману.

Я жадно глядел на нее. Днем она показалась мне еще прекраснее. Я помню, меня в особенности поразили янтар--ный, матовый цвет ее лица и синеватый отлив ее черных волос... Я нагнулся с лошади и крепко стиснул ее маленькую руку.

- Прощай, Сара... смотри, приходи же.

- Приду.

Она пошла домой; я приказал вахмистру догнать меня с командой - и поскакал.

На другой день я встал очень рано, оделся и вышел из палатки. Утро было чудесное; солнце только что подымалось, и на каждой былинке сверкал влажный багрянец. Я взошел на высокий бруствер и сел на краю амбразуры. Подо мной

толстая чугунная пушка выставила в поле свое черное жерло. Я рассеянно смотрел во все стороны... и вдруг увидал шагах во ста скорченную фигуру в сером кафтане. Я узнал Гир-шеля. Он долго стоял неподвижно на одном месте, потом вдруг отбежал немного в сторону, торопливо и боязливо оглянулся... крикнул, присел, осторожно вытянул шею и опять начал оглядываться и прислушиваться. Я очень ясно видел все его движенья. Он запустил руку за пазуху, достал клочок бумажки, карандаш и начал писать или чертить что-то. Гиршель беспрестанно останавливался, вздрагивал, как заяц, внимательно рассматривал окрестность и как будто срисовывал наш лагерь. Он не раз прятал свою бумажку, щурил глаза, нюхал воздух и снова принимался за работу. Наконец жид присел на траву, снял башмак, запихал туда бумажку;

но не успел он еще выпрямиться, как вдруг, шагах в десяти от него, из-за ската гласиса показалась усастая голова вахмистра Силявки и понемногу приподнялось от земли все длинное и неуклюжее его тело. Жид стоял к нему спиной. Си-лявка проворно подошел к нему и положил ему на плечо свою тяжелую лапу. Гиршеля скорчило. Он затрясся, как лист, и испустил болезненный, заячий крик. Силявка грозно заговорил с ним и схватил его за ворот. Я не мог слышать их разговора, но по отчаянным телодвижениям жида, по его умоляющему виду начал догадываться, в чем дело. Жид раза два бросался к ногам вахмистра, запустил руку в карман, вытащил разорванный клетчатый платок, развязал узел, достал червонец... Силявка с важностью принял подарок, но не переставал тащить жида за ворот. Гиршель рванулся и бросился в сторону; вахмистр пустился за ним в погоню. Жид бежал чрезвычайно проворно; его ноги, обутые в синие чулки, мелькали действительно весьма быстро;

но Силявка после двух или трех "угонок" поймал присевшего жида, поднял и понес его на руках - прямо в лагерь. Я встал и пошел к нему навстречу.

- А! ваше благородие!-закричал Силявка,-лазутчика несу вам, лазутчика!..- Пот градом катился с дюжего малоросса.- Да перестань же вертеться, чертов жид! да ну же... экой ты! не то придавлю, смотри!

Несчастный Гиршель слабо упирался локтями в грудь Силявки, слабо болтал ногами... Глаза его судорожно закатывались...

- Что такое? - спросил я Силявку.

- А вот что, ваше благородие: извольте-ка снять с его правой ноги башмак, мне неловко.- Он все еще держал жида на руках.

Я снял башмак, достал тщательно сложенную бумажку, развернул ее и увидел подробный рисунок нашего лагеря. На

полях стояло множество заметок, писанных мелким почерком на жидовском языке.

Между тем Силявка поставил Гиршеля на ноги. Жид раскрыл глаза, увидел меня и бросился передо мной на колени.

Я молча показал ему бумажку.

- Это что?

- Это-так, господин офицер. Это я так. Так...-Голос его перервался.

- Ты лазутчик?

Он не понимал меня, бормотал несвязные слова, трепетно прикасался моих колен...

- Ты шпион?

- Ай! - крикнул он слабо и потряс головой.- Как можно? Я - никогда; я совсем нет. Не можно; не есть возможно. Я готов. Я - сейчас. Я дам денег... Я заплачу,- прошептал он и закрыл глаза.

Ермолка сдвинулась у него на затылок; рыжие, мокрые от холодного поту волосы повисли клочьями, губы посинели и судорожно кривились, брови болезненно сжались, щеки ввалились...

Солдаты нас обступили. Я сперва хотел было пугнуть порядком Гиршеля да приказать Силявке молчать, но теперь дело стало гласно и не могло миновать "сведения начальства".

- Веди его к генералу,- сказал я вахмистру.

- Господин офицер, ваше благородие! - закричал отчаянным голосом жид,я не виноват; не виноват... Прикажите выпустить меня, прикажите...

- А вот его превосходительство разберет,- проговорил Силявка.-Пойдем.

- Ваше благородие! - закричал мне жид вслед,- прикажите! помилуйте!

Крик его терзал меня. Я удвоил шаги.

Генерал наш был человек немецкого происхождения, честный и добрый, но строгий исполнитель правил службы. Я вошел в небольшой, наскоро выстроенный его домик и в немногих словах объяснил ему причину моего посещения. Я знал всю строгость военных постановлений и потому не произнес даже слова "лазутчик", а постарался представить все дело ничтожным и не стоящим внимания. Но, к несчастию Гиршеля, генерал испоянение долга ставил выше сострадания.

- Вы, молодой человек,- сказал он мне,- суть неопытный. Вы в воинском деле еще неопытны суть. Дело, о котором (генерал весьма любил слово: который) вы мае рапортовали, есть важное, весьма важное... А где же этот человек, который взят был? тот еврей? где же тот?

Я вышел из палатки и приказал ввести жида.

Ввели жида. Несчастный едва стоял на ногах.

- Да,- промолвил генерал, обратясь ко мне,- а где же план, который найден на сем человеке?

Я вручил ему бумажку. Генерал развернул ее, отодвинулся назад, прищурил глаза, нахмурил брови.

- Это уд-див-вит-тельно...- проговорил он с расстановкой.- Кто его арестовал?

- Я, ваше превосходительство! - резко брякнул Силявка.

- А! хорошо! хорошо!.. Ну, любезный мой, что ты скажешь в своем оправданье?

- Ва... ва... ваше превосходительство,- пролепетал Гир-шель,- я... помилуйте... ваше превосходительство... не виноват... спросите, ваше превосходительство, господина офицера.., Я фактор, ваше превосходительство, честный фактор.

- Его следует допросить,- проговорил генерал вполголоса, важно качнув головой.- Ну, как же ты это, братец?

- Не виноват, ваше превосходительство, не виноват.

- Однако же это есть невероятно. Ты, как по-русски говорится, поделом взят, то есть на самих делах!

- Позвольте сказать, ваше превосходительство: я не виноват.

- Ты рисовал план? ты есть шпион неприятельский?

- Не я! - крикнул внезапно Гиршель,- не я, ваше превосходительство!

Генерал посмотрел на Силявку.

- Да врет же он, ваше превосходительство. Господин офицер сам из его башмака грамоту достал.

Генерал посмотрел на меня. Я принужден был кивнуть головой.