Александр Вельтман - Иоланда

АЛЕКСАНДР ВЕЛЬТМАН

ИОЛАНДА

I

В один из прекрасных июльских вечеров 1315 года Гюи Бертран, славный церопластик, недавно приехавший в Тулузу, сидел задумчиво подле открытого окна в своей рабочей (комнате). Он жил против самого портала церкви св. Доминика. Заходящее солнце освещало еще вершину башни. Гюи Бертран смотрел на эту вершину. Тень поднималась выше и выше по туреллам, лицо его более и более омрачалось, и казалось, что все надежды его уносились вместе с исчезающими лучами солнца на башне. Он имел все право предаваться отчаянию: кроме тайного горя, которое отражалось во всех чертах его, искусство, доставлявшее ему пропитание, было запрещено под смертною казнию после суда над шамбеланом Франции Энгерраном Мариньи, его женою и сестрою, обвиненных в чаровании короля Людовика X. -- Вот последнее достояние! -- проговорил Гюи Бертран, вынув из кармана серебряную монету и хлопнув ею по косяку окошка.-- Жена придет за деньгами на расход... я отдам ей все, что имею, а она скажет: этого мало!.. Завтра голодная жена и дети будут просить милостыню, а я буду пропитаться на счет моих заимодавцев в тюрьме Капитула! И с этими словами Гюи Бертран схватил лежавший на окне резец и вонзил его глубоко в дерево. В эту самую минуту кто-то постучал у дверей. -- Вот она! -- произнес Гюи Бертран, вставая с места и отдергивая задвижку. Но вместо жены вошел неизвестный человек в широком плаще, бледный, худощавый, высокий, с впалыми глазами. - Гюи Бертран? - Так точно. Неизвестный, входя в рабочую, припер за собою дверь. -- Угодно вам принять на себя работу? -- Очень охотно приму... разумеется, скульптурную -- Нет, работа будет относиться собственно до вашего искусства...-- сказал неизвестный, вынимая из-под плаща небольшой портрет.- По этому портрету вы должны сделать восковую фигуру. -- Восковую? Не могу! -- и Гюи Бертран, осмотрев с ног до головы неизвестного, невольно содрогнулся. - Вы. может быть, думаете. что я фискал инквизиции, ищу вашей погибели? Нет! Впрочем, я найду другого церопластика, который будет снисходительнее... Неизвестный взял под плащ портрет и хотел идти. -- Позвольте... Если вы мне скажете, для какого употребления заказываете... - Вот прекрасный вопрос! -- Но... вы знаете, что можно сделать злое употребление... - О конечно, из всего можно сделать злое употребление; однако же, покупая железо, не давать же клятвы, что оно не будет употреблено на кинжал. Впрочем, будьте покойны: это для коллекции фамильной. Угодно взять? Гюи Бертран думал. -- Извольте отвечать скорее! -- Берусь... но... мне не дешево станет эта работа... и вам также. -- Насчет этого не беспокойтесь: вот вам в задаток... здесь в кошельке двадцать луидоров. Через неделю должно быть готово... только сходство разительное... -- Можете положиться... Неизвестный удалился. Гюи Бертран запер двери, спрятал портрет в шкаф. бросил кошелек на стол и сел снова подле окна в раздумье. Вскоре вошла жена его. -- У тебя, Гюи, кто-то был? Не для заказов ли? -- Да! -- ответил Бертран. - Слава Богу! - Да!- отвечал Бертран. -- Это что такое? -- Деньги. - Слава Богу. - повторила жена.- двадцать луидоров!.. Это все твои? -- Да! - отвечал Бертран. -- Я возьму на расход?. -- Возьми. -- Ты, верно, обдумываешь заказанную работу?.. Я не буду тебе мешать. Она вышла, а Гюи Бертран просидел до полуночи перед окном.

II

На другой день рано утром Гюи Бертран вошел в свою рабочую, вынул портрет, поставил его на станок и, заложив руки назад, стал ходить из угла в угол. - Какое очаровательное существо! -- сказал он, смотря на портрет.- Так же хороша была и дочь моя! Где ты теперь, неблагодарная Вероника! У него хлынули из глаз слезы. Он закрыл лицо руками и отошел от портрета, сел подле окна в безмолвии... Когда в нем утихло горькое воспоминание, он подошел снова к портрету. -- Чувствую, что не на добро заказано это!..-- повторял он, говоря сам с собою и посматривая на портрет.-- Бедная девушка! Может быть, и тебя преследует соблазн или мщенье? Если я буду средством к твоему истязанию? Этот человек в оборванном плаще так похож на чернокнижника!.. Нет сил приниматься за работу... Долго ходил Гюн Бертран по рабочей, то посматривал на портрет, то на распятие, которое стояло на столе в углу комнаты. -- Нужда, нужда! - вскричал он, наконец, и, запоров двери, принялся за работу. Через неделю, поздно вечером, незнакомец явился; восковая фигура была уже готова и уложена в ящик. -- Вы ручаетесь за сходство? -- Ручаюсь. -- Вот еще тридцать луидоров: помогите вынести. Гюи Бертран с трепетом помогал выносить ящик на улицу, где стояла уже готовая фура. - Прощайте,-- сказал неизвестный; и фура и он исчезли в темноте.

-----------------------------

Солнце склонилось уже на запад, и тени как будто украдкой приподнялись из земли, из-под гор, холмов и зданий, построенных на кладбищах давних поколений, и потянулись к западу. Медленно сливались они друг с другом и застилали мрачной одеждой своей вечерний свет на красотах природы. Вдоль Пиринеев, по обе стороны пролома Роландова, казалось, что гиганты стали на стражу вокруг своих старшин с белоснежными главами, озаряемых последними лучами утопающего света в океане. В это время в комнате со сводами и окном с узорчатой решеткой, сквозь которое перед потемневшим небом видны были за шумным порогом Гаронны влево Тулузский замок под горою, а вправо -- пространные луга, предметы потухли, все тут было черно и казалось пусто, безмолвно. В углу только светилось еще распятие над Адамовой головой, но против него, в боку комнаты, мрак, казалось, шевелился. С трудом можно было рассмотреть, что подле ниши, задернутой черной занавеской, сидела женщина. - Теперь... ты готова, Санция! -- раздался ее голос.-Недостает только Раймонда, чтобы полюбоваться в последний раз на красоту твою!.. Но кто знает!.. Может быть... он... О! если б он обнимал тебя в эту минуту!.. нежил, клялся в любви, осыпал поцелуями... и вдруг невидимая рука... В руке женщины что-то блеснуло. Кто-то постучался в двери. Женщина вздрогнула, на второй стук она подошла к дверям и отперла. Вошел монах. -- Мир ищущим утешения в завете Христа! - произнес он. -- Отец! - сказала женщина.-- Я призвала тебя про читать отходную над умирающей. -- Кто она такая? -- Моя ближняя... -- Как ее имя? -- Санция. Монах подошел к ложу с молитвой; женщина припала подле на колени. Монах стал произносить исповедь. - Отец, она не может отвечать, но я за нее порука.. Она безгрешна!.. Монах читал отпущение грехов и отходную и поте, прикоснулся распятием к челу лежащей на постеле, покрытой белым покрывалом. Женщина встала, положила деньги в руку монаха, он тихо вышел. Женщина заперла за ним двери, подошла снова клоку. Потухавшая лампада перед распятием ожила и мгновенно бросила томный свет на бледное, но прекрасное лицо женщины; она была в черной одежде.