Сергей Беляков - Ликвидатор (Части 1-2)

Задача нашей команды, как пояснил капитан-сапер, работающий с ИМР и забравший нас с развода, - подготовить контейнеры к вывозу:

1. Пробежать от отсидки до места погрузки, выставить контейнер вертикально под погрузку и откинуть крышку. 2. Отсидеться, пока экскаватор наполнит контейнер грунтом. 3. Вернуться, закрыть крышку и зафиксировать ее куском проволоки, чтобы не откидывалась при транспортировке. 4. Если грунт мешает закрыть контейнер - счистить излишек лопатой. 5. Когда наполнятся все контейнеры, саперы подгонят автокран и машину для погрузки, надо будет поработать стропальщиками, обычное "вира-майна". Водители ИМР также будут работать посменно, но поскольку броня существенно ослабляет фон, их смена будет в несколько раз длиннее.

Он все так и перечислял - первое, второе, третье... Просто.

При условии, что ты работаешь с обычной землей, а не с высокорадиоактивными отходами.

До начала работы дозер прошелся по кучам, обмерял фон на шести точках от десяти до пятнадцати рентген в час. Разрешенная разовая доза - два рентгена. По максимуму, можно работать не больше восьми минут на нос, посчитал я, но потом сделал поправку на остальное время пребывания на станции - отход, помывку, отъезд, во время которых доза прибавляется - и загрубил до пяти минут.

Нас одиннадцать человек. Значит, общее время работы - около часу. Работаем.

Прибежал водитель ИМРа, пулей влетел через верхний люк в машину, захлопнул крышку. Заурчал мотор.

Я послал первого бойца, сделав засечку времени. Он сноровисто поставил контейнер, отбросил крышку, посигналил водителю рукой - можно грузить.

Подготовка контейнера заняла всего лишь сорок секунд. Боец вернулся, тяжело дыша от возбуждения. Поразительно, как много пота выделяет человек под влиянием страха. Его пропитка темнела пятнами пота под руками, на спине, груди... Тем не менее, сдернув лепесток, он не смог сдержать улыбки:

- Х..ня война, можно работать!

Это сразу сняло напряжение.

Грунт представляет собой смесь красноватой глины и песка. Строительный мусор - обломки бетонных плит, битый кирпич, шифер, трубы - мешает ИМРу работать быстрее, его ковш-захват не справляется с большими кусками, иногда роняя их обратно на землю. Но сапер-водитель работает классно, моментами виртуозно. Хуже приходится нам, потому что временами мусор торчит из контейнера, мешая накинуть крышку. Тогда приходится хватать его руками, "защищенными" обычными строительными рукавицами, и вытаскивать обратно, откидывая в сторону. Эти негабариты будут позднее вывозить на бортах.

Когда все контейнеры, около дюжины, были заполнены, саперы подогнали автокран и КамАЗ. Водитель ИМР пошел сменяться, а нам теперь нужно цеплять контейнеры за приваренные проушины с тем, чтобы крановщик мог перенести их на борт. Затем вскарабкаться на борт и отцепить тали от контейнера. Опять же, звучит примитивно просто, но надо было видеть, с какой предельной концентрацией работали люди. Опасность неосязаема, это здорово бьет по нервам.

...Смена идет к концу, народ втянулся и успокоился. Мы затарили уже два борта по десятку контейнеров, и команда предвкушает скорый шабаш. Меня немного тревожит то, что наша подмена не появляется - на погрузку пошел мой пред-предпоследний боец, что отмеряло около десяти минут до конца нашей смены, а от АБК-2 в сторону нашей отсидки никто не спешил.

Наблюдая за работой команды, я думал, что страх перед радиацией, перед облучением в наших условиях вызван не только самой возможностью облучения, но в большей степени неизвестностью - откуда, сколько, как долго? Физик-ядерщик, к примеру, знает, что кусок урана представляет существенную угрозу для его здоровья, но вместе с тем он прекрасно осведомлен о пределах этой угрозы, равно как и о том, как от нее защищаться. Мой боец ковыряется в контейнере с мусором, который "светит" десять-пятнадцать ренгтен, и через минуту вытаскивает оттуда почти голой рукой кусок ТВЭЛа - о котором, он, кстати, не знает ни хрена, в том числе откуда этот ТВЭЛ тут взялся и сколько он излучает - и может задержать его в руке несколько секунд, совсем не понимая, что его смерть - в этом куске. В то же время он трясется от страха, вытягивая из мусора какую-нибудь безобидную железяку, считая, что уж она-то светит будь здоров...

Я закуриваю "Честерфилд". Странное ощущение. Привкус у сигарет на повышенном фоне другой. Наверное, виной тому наличие больших доз адреналина в организме. Не уверен, что это так, но другого объяснения у меня нет. Кроме того, я уже начал привыкать к легкому, едва ощутимому, щекотанию в легких, стоило лишь провести несколько секунд на фоне меньше рентгена в час. Такое ощущение, будто кто-то слегка дотрагивается к альвеолам птичьим пером. Я замечал такое раньше, во время прохождения флюорографии. Еще в первую ходку я усвоил, что малые поля -1-2 р/ч - сильно обостряют реакцию глаз на яркий свет. Я говорил об этом с мужиками из батальона за ужином, никто из них ничего подобного не испытывает. Но мне врать не к чему, что есть - то есть. Ходячий дозиметр, сказал Дрюня. Лестно и как-то не по себе.

ИМР, замерший возле стены "тройки", выглядит игрушечным - огромное здание, объединяющее 3 и 4 блоки, грозно нависает над объектом Пикалова безоконными слепыми стенами. Размеры свороченных под здание гор грунта впечатляют. Кажется, что кто-то огромный вдавил оба энергоблока в землю, выдавив при этом грунт, словно пасту из гигантского тюбика.

Высоко над четверкой висит грузовик МИ-26, поливая разрушенный реактор дезраствором из огромного бака на конце трала. Свистящий звук восьми лопастей, рассекающих воздух, слышен даже сквозь стекло отсидки. Полив производится ежедневно, но говорят, что толк от этого невелик - картина радиационных полей вокруг четверки, и особенно в непосредственной близости от него, сильно варьируется, временами совершенно непредсказуемо, даже в течение дня. Реактор "газит" микровыбросами, по нескольку раз в сутки, потому что ядерная реакция внутри него - даже под тоннами свинца, доломита, бора и песка - все равно продолжается и будет продолжаться еще много лет... Придумали было использовать звуковое оповещение - если общий фон на промплощадке прыгает вверх, подавать сирену ГО в моменты очередного микровыброса, но потом отказались от этой затеи. Нечего панику сеять, людей зря от работы отвлекать.

По дороге на станцию я впервые увидел, как работает японский канавокопатель, по-моему, "Комацу". На коротком, бульдожьего вида, гусеничном тягаче укреплена мощная телескопическая "рука" с петлевой лентой на конце, унизанной небольшими ковшами, на манер роторного экскаватора. "Рука" раскладывается на впечатляющую длину, вернее, глубину, до 30 метров, как осведомленно заявил мой водитель, когда мы притормозили, чтобы понаблюдать за чудом западной техники. УС-605 спешит окольцевать всю станцию по периметру на такую глубину с тем, чтобы соорудить в грунте водонепроницаемую стену до начала осенних ливней. Тогда шансы прорыва зараженных стоков в подпочвенные воды будут сведены к минимуму. А пока Госгидромет исправно держал территорию 30-километровой зоны в сухости, рассеивая облака распыленным иодидом серебра.