Джозеф Д’Лейси - DARKER: Рассказы (2011-2015)

— Люби этот городок, — сказал я, улыбаясь.

Мы вернулись к выпивке и заговорили о Томе Уэйтсе, звучавшем из автомата. Нил видел, как он свалился с табуретки на концерте в Нэшвилле. Было ли падение задумано — вот в чем заключался вопрос.

— Нале-е-во!

Джон присвистнул.

— Можешь сказать, какие у нее фрукты под лифчиком?

— Нет, но могу сказать, что грудь там точно есть, — сказал я. — А ты?

— Что ей требуется, — сказал Нил, — так это тщательный, доскональный осмотр груди доктором Нилом, а за ним — незамедлительно — курс инъекций его сосиской регулярно, на ежедневной основе.

— А вдруг она вегетарианка? — спросил Джон.

— У меня есть морковка, которая изменит всю ее жизнь.

— Парни, как вы себя ведете? — сказал я.

— Послушайте-ка, — сказал Джон, — спрашивает, как мы себя ведем.

Мы снова вернулись к выпивке и разговорам. Цена на сигареты поднялась почти до пятидесяти центов. Закон о регулировании размера платы за жилье оказался под угрозой отмены. Работники «Эй-би-си» собирались бастовать. Обычная нью-йоркская ерунда. И потом снова «Нале-е-ево!».

— Ну, — сказал Джон, — живая или мертвая?

— Живая, — сказал Нил, но потом прищурил свое косоглазие.

Я понял, что она мертвая, когда она была еще на полпути до окна.

— Мертвая, — сказал я.

Привлекательная, на первый взгляд, конечно. Но потом глаз цепляется за следы вскрытия между джинсами и блузкой персикового цвета. Она взглянула на нас — по глазам тоже все было понятно.

— Наш победитель! — сказал Джон. — Анна, принеси еще «Дьюарса» этому джентльмену, а я буду «Хайни».

— А я что, — сказал Нил, — хрен с маслом?

— И хрен доктору Нилу, специалисту по осмотру груди.

Эти парни, с ними просто никуда не выйдешь. Анна хорошо нас знала и налила всем по стаканчику. Ни один хрен так и не появился. Мы выпили.

— Густаво кое-что мне рассказал, — сказал Нил. — О тех квартирах над цветочным магазином. Эй, кстати, где вы вчера шатались?

Джон пожал плечами.

— Дома, сидел разгадывал кроссворд в «Сандэй Таймс» и слушал Мистера Голубые глаза [112] Прозвище Фрэнка Синатры (прим. пер.). . А что, ты каждый вечер куда-то выходишь? Мне сегодня нужно было работать. Не все же свободные художники , черт возьми. Некоторым на работу с утра, слышал такое?

— А я сидел за компьютером, — сказал я. — Где-то с десяти до полуночи зависал в Сети. Вчера опять был «Мертвый чат».

Нил скривился.

— На хрена тебе это нужно?

— Он вуайерист, — сказал Джон. — Любит подглядывать за мертвечинкой.

— Нет, мне просто интересно, что они говорят. И, знаешь, им есть о чем рассказать. Если они начнут писать книги, мне конец.

— Нале-е-во!

Мы повернулись.

— Вот это да! — воскликнул Нил.

Глаз не отвести. Высокая, ухоженная, ноги длиной в целую милю, шла по тротуару, как по подиуму, в своем прозрачном топе с открытыми плечами и воздушном кисейном платьице. Много украшений. Волосы огненно-рыжие.

Всегда любил рыжих.

За нашими спинами рассмеялась Анна.

— Извращенцы! Она же мертвая!

Она была права. Когда красавица повернула голову, мы увидели сбоку на шее длинную рану. Словно кто-то хотел отрезать ей голову, но так и не смог.

Джон охнул.

— Вот тебе и да, — сказал я.

Нил попросил жареных кальмаров, и Анна пошла с заказом на кухню. Мы уставились на нее. Анна и сама была вполне привлекательной, но ее трогать нельзя. Нельзя связываться со своей официанткой.

— Ну? И что там? — спросил Джон.

— Что?

— И о чем они рассказывают? В этих «Мертвых чатах»? Что там такого интересного?

— Ну. Возьмем вчерашнего парня. Девяносто два года, умер от голода в собственной квартире. Встал однажды утром с постели, оделся, захотел отлить, но дверь спальни не открывается. Тогда он орет своему племяннику, который живет с ним. Племяннику всего шестьдесят один. Никто не отвечает. И вот старик открывает окно своей спальни, ссыт с четвертого этажа, потом возвращается дальше долбить по двери и зовет племянника. Который по-прежнему не отвечает.

— А где племянник?

— Сейчас расскажу. Так вот, этот бедняга заперт в своей спальне, без телефона, еды, без ничего — в компании одного романа Джона Гришэма. Можете себе представить? Он пробыл в заточении с Джоном Гришэмом неделю. В конце концов лег на кровать и умер.

— А потом он воскресает, да?

— Да. И, вы же знаете, говорят, что после смерти иногда они становятся сильнее. Он толкает дверь, и она открывается. Оказалось, дверь держал племянник. Умер от сердечного приступа и лежал на полу.

— И как так получилось, что он не воскрес, как старик?

— Мозгов не было.

— В смысле?

— Понимаешь, у племянника в голове была пластинка. Ранило на войне. Короче, когда он упал, то ударился головой о батарею. Пластинка вылетела из черепа с половиной содержимого. Крысы быстро разобрались с тем, что осталось.

Джон засмеялся.

— Даже не знаю, повезло ему или нет. Племяннику, имею в виду.

— Ну, зависит от того, чего ты хочешь от жизни, но многие из них, мне кажется, довольны. Хотя бы погулять могут.

— Нале-е-ево! Черт, горячая штучка, да?

Мы с Джоном посмотрели и расхохотались.

— Горячая, на котлетки пойдет, — сказал Джон.

— Фу!

Это была жертва автомобильной аварии, она тащила на себе около трехсот фунтов гниющей плоти. Один глаз отвалился, как и нижняя губа. Хоть прическа у нее была нормальная. Нил от души посмеялся, глядя на нас с Джоном.

— Вот это и называется «посмотрел — и сразу полшестого», — сказал Джон.

Я не смог на это смотреть.

— Боже, из нее наверняка что-нибудь сочится, капает. Должен же быть закон против таких.

— Мертвые не ядовиты, помнишь? — сказал Нил. — Никто не знает, почему, но они не ядовиты. Поэтому нет ни единой причины, чтобы принять такой закон, понял. Ты слишком нетерпимый. Мертвецы тоже люди.

Он передразнивал меня. Я, наверное, этого заслуживал. Иногда я слишком много разглагольствовал о мертвецах. Были законы, защищающие мертвецов, и я с ними соглашался. Многие — нет. Но иногда это было слишком даже для меня — видеть таких, жутко искалеченных или гниющих. Однажды я встретил парня, разгуливавшего по Бродвею с плетеной корзиной, которую он нес перед собой, сложив в нее собственные кишки.

Зрелище не из приятных.

— Ты же что-то рассказывал о Густаво? О цветочном магазине.

Кальмары Нила прибыли, и он по кусочку отгрызал мучную корочку с одного из них, чтобы обнажить темно-серое щупальце. Тоже не самое приятное зрелище.

— Ах, да. В прошлую субботу он сидел здесь, в баре, опрокинул несколько стаканчиков текилы и увидел, как тут тормознула пара патрульных машин. Они подъехали с выключенными фарами, но Густаво их как-то заметил. Он сидит, общается с какой-то бабой, но глаз не сводит с машин. Это у него из-за детства в испанском Гарлеме — всегда следит за копами. В общем, как только они вышли из тачек, к ним подошла старушка — хозяйка цветочного магазина — она раскричалась и показала на квартиру на четвертом этаже над магазином.