Джозеф Д’Лейси - DARKER: Рассказы (2011-2015)

— Вы сказали, слышали женский голос и чьи-то шаги… Возможно, вас посетил spiritus. Или игра больного, извините, воображения.

— Вы мне не верите! — в отчаянии воскликнул мистер Глэнвилл.

— Отнюдь. Всей душой хочу разобраться в этом деле. Возможно, придется окропить ваши комнаты святой водой. Но прежде поразмышляю над посланиями. Мне кажется, в них ключ к решению вашей проблемы. Если хотите, можете заночевать у меня.

— Спасибо за гостеприимство, но я опасаюсь за жену и детей.

— Тогда приезжайте завтра в это же время, а записки оставьте. И помните: pax Domini sit tecum, et cum spiritu tuo [21] Мир Господень с тобой, и с тобой дух его (лат.). .

Поездка к доктору Эрскоту сказалась благотворно. Мистер Глэнвилл успокоился и уже верил в удачную развязку. В эту ночь сон настиг его быстро, но эсквайра ждали новые испытания.

Около полуночи судья так замерз, что в пору было думать, наступила зима, а камин не разожгли. Сохраняющий тепло шелк нисколько не помогал, и мистер Глэнвилл откинул бесполезное одеяло, надел тапочки и выглянул в окно. На дворе по-прежнему стояло лето. Между тем судья отчетливо видел, как изо рта вырывается пар.

Раздалось потрескивание. Окно начало покрываться сетью морозных узоров, они сплетались, ползли со всех уголков стекла, пока не соединились в рисунок — существо с пустыми глазницами открывало безгубый рот в беззвучном крике. Мистер Глэнвилл отшатнулся и задернул занавеску. В тот же миг на него обрушились сотни голосов: женских, мужских, детских; гулких, как эхо, далеких, кричащих в самое ухо, шепчущих из каждой клеточки спальни. Мистер Глэнвилл как ни старался, не мог разобрать, чего от него хотят. Он схватился за голову, готовую вот-вот взорваться, и не знал, куда деться. Губы сами по себе шептали молитвы.

На стенах проступили кровавые пятна, расплылись, приобрели очертания слов. Anken, Hanret, Arbaourante… Мистеру Глэнвиллу казалось, он сходит с ума. Голова закружилась, и он упал в беспамятстве на подушки.

Дальнейший ход событий позволяет двойственное толкование. Люди, склонные к эзотерике, скажут, что дух мистера Глэнвилла совершил путешествие в иной мир. Сам же судья, впрочем, как и я, склонен считать это сном.

Мистер Глэнвилл очнулся в полной тишине и сумраке. Оглядевшись, он не увидел ничего, кроме океана огней. Тысячи горящих свечей различной длины опаливали жаром и гипнотизировали невозмутимым спокойствием.

— Жизнь — свеча, — произнес блеклый голос. — Она так же имеет начало и конец, как этот кусочек воска. У кого-то она ярче, у кого-то еле тлеет, но всякую легко загасить.

Мистер Глэнвилл обернулся и увидел высокую худощавую фигуру в черном истрепанном плаще. Лицо скрывала широкополая шляпа. Мистер Глэнвилл имел возможность разглядеть лишь бледный подбородок да морщинистую щель вместо рта. Из-под шляпы на плечи спадали грязные черви седых волос. Сквозь аромат плавленого воска пробивалась вонь разложения.

— Что будет, если свечи не гасить? — вопрос был брошен словно воздух. — Пожар!

Вспыхнуло ярче солнца. Мистер Глэнвилл зажмурился, загородился руками. Кожу кусал огонь и… мистер Глэнвилл обнаружил себя в постели. Весь в поту, дрожащий от волнения, он не сомкнул глаз до утра.

Ждать назначенного доктором Эрскотом часа не было мочи. Мистер Глэнвилл выехал из города, лишь прокричали петухи.

Несмотря на ранний час, доктор Эрскот встретил гостя с распростертыми объятиями. Заметив неутешительное состояние эсквайра, доктор Эрскот напоил его чаем и усадил у камина.

— Рассказывайте. Что-то опять случилось?

— Случилось. Я чувствую себя на краю гибели.

Мистер Глэнвилл рассказал о прошедшей ночи во всех красках, то выказывая нездоровое возбуждение, то замолкая. Приходилось подбадривать и проявлять трогательное участие, дабы мистер Глэнвилл продолжал рассказ. Хоть история была мрачной, в глазах доктора Эрскота сохранялось веселье, что не ушло от внимания несчастного судьи.

— Уж не над моими ли бедами вы смеетесь, преподобный Эрскот? — не вытерпел он.

— Что вы, что вы. Мне кажется, грядущую ночь вы будете спать спокойно.

Эсквайр весь подобрался и замер, словно пес в ожидании косточки.

— Я вспомнил, — продолжил доктор Эрскот, — где видел слова, процитированные в ваших посланиях. То же, но на древнебретонском, я читал на стенах церквей Бретани!

— И что?

— Да то, что мифология бретонцев перенята у наших предков — кельтов. Фразы, посланные вам, относятся к одному популярному персонажу. Мою догадку подтверждают и кровавые надписи, что вы видели сегодня, и ваш сон. Теперь мне ясна и сорока, столь напугавшая вас. Это его посланница.

— Кого, кого же? Не мучайте меня!

— Анку.

— Анку? Уж не тот ли Анку, который частенько упоминается чернью в сказках?

— Именно. И сегодня он вас попросил об одолжении.

— Вы… вы хотите сказать, что существо среди свечей…

— Да. Он пояснил, что вы не даете ему осуществлять положенную работу, что чревато последствиями. Мистер Глэнвилл, вам сегодня же надо распорядиться снести заграждения на старых дорогах.

— Уж не заодно ли вы с учителем из Фогсхилла?

— Помилуй, Господи, вы так ничего и не поняли? По заброшенным тропинкам ездит Анку. Души умерших не дадут вам покоя, пока вы не откроете тропы. Вы пришли ко мне за помощью. Вот же она! Будьте благоразумны и прислушайтесь.

Вы, наверное, уже догадываетесь, чем я закончу повествование.

«12 августа 18.. года мировой судья Томас Глэнвилл удивил весь запад Корнуолла новым распоряжением. Напомним читателю, что недавно мистер Глэнвилл вознамерился закрыть все заброшенные дороги — „мертвые тропы“, так он их назвал. Эти дороги не раз служили рождению печальных строк на страницах нашей газеты. Осознавая их опасность для общества, судья Глэнвилл издал указ об их закрытии. Теперь же, не давая объяснений, он отменяет указ и возвращает Корнуоллу старую зубную боль.

Начало было положено на тропе близ деревушки Фогсхилл. Мировой судья самолично присутствовал при снесении заграждений. Говорят, что как только дорогу очистили, послышался скрип тяжелогруженой телеги да мерзкое постукивание колес, хотя никакой повозки и близко не было. Почудилось или нет, а судья Глэнвилл покинул то место второпях. Что бы это могло значить, ignorabimus».

© Алексей Карелин, 2011

История о том, как подспудные человеческие страхи в одночасье могут трансформироваться из эфемерных в реальные. Всего лишь один ночной кошмар способен изменить жизни и судьбы нескольких людей окончательно и бесповоротно.