Джозеф Д’Лейси - DARKER: Рассказы (2011-2015)

Но Леонард не хотел считать это свиданием. Это было совсем не похоже на свидание. Чего-то в нем не хватало. Не было романтики.

Конечно, Биг Рэд назвала его милым, когда он вогнал лошадку в ее стойло, но она всех называла милыми. Всех, кроме Стоуни. Стоуни был для нее Сладеньким. Это Стоуни уговорил ее надеть на голову бумажный пакет с прорезями для рта и глаз. Такой уж он, этот Стоуни. Своими речами он последнего верблюда у араба выманит. Когда он закончил убеждать Биг Рэд, та надела мешок на голову чуть ли не с гордостью.

Когда наконец подошла очередь Леонарда, он из великодушия позволил Биг Рэд снять мешок. Зря он это сделал. Он просто не знал кое-чего важного. Стоуни знал, что делает. Позволив ей снять мешок, Леонард все испортил. Пока мешок был на месте, можно было представлять, что трахаешь кого угодно, но без него пришлось посмотреть правде в лицо, и эта правда была вовсе не привлекательной.

Леонард закрыл глаза, но даже это не помогло. Ее уродливая физиономия стояла у него перед глазами. Он даже не мог представить, будто мешок все еще на ней. Он не мог думать ни о чем, кроме этого отекшего, нездорового, размалеванного лица.

Он был так разочарован, что был вынужден симулировать оргазм, прежде чем его член упал, а презерватив соскользнул и исчез.

Вспомнив об этом, Леонард вздохнул. Было бы неплохо для разнообразия поразвлечься с девушкой, которую не пускали по кругу и у которой между ног не канализационный люк. Иногда он завидовал Шептуну, который был всегда счастлив. Ему легко угодить. Дай ему банку консервированного чили «Вольф Брэнд», коробку печенья «Мун Пай» с начинкой, колу, виски — и он проведет остаток своей жизни, трахая Биг Рэд и поджигая собственные газы.

Боже, так жить нельзя. Ни женщин, ни веселья. Скука, скука, скука. Леонард смотрел в небо, но космических кораблей, излучающих скуку, там не было. Только пара мотыльков неровными зигзагами летала под светящейся вывеской закусочной.

Леонард опустил взгляд на дорогу, снова наткнулся на собаку, и вдруг его осенило.

— А может, прицепим Рекса к багажнику? Возьмем его на прогулку.

— Хочешь покатать его мертвую задницу по городу? — спросил Шептун.

Леонард кивнул.

— Все лучше, чем ничего, — сказал Шептун.

Они выбрали подходящий момент, подъехали к середине дороги и вышли из «Импалы», чтобы хорошенько осмотреть пса. Вблизи дворняга выглядела куда хуже. Из ее рта и задницы торчали кишки, вонь стояла невыносимая. На шее у собаки был толстый ошейник с металлическими шипами. Они достали из багажника пятиметровую цепь и пристегнули один конец к этому ошейнику, а другой — к заднему бамперу автомобиля.

Боб, управляющий из «Дейри Куин», увидел их в окно, вышел на улицу и заорал:

— Кретины! Какого черта вы делаете?

— Хотим отвезти песика к ветеринару, — отозвался Леонард. — Щенок выглядит слегка помятым. Наверное, его сбила машина.

— Так смешно, что я сейчас обделаюсь! — сказал Боб.

— Да, я слыхал, у стариков это частая проблема, — ответил Леонард.

Он сел за руль, а Шептун устроился на пассажирском сиденье. Машина с пристегнутым к ней псом развернулась, и как раз вовремя: мимо них промчался грузовик с прицепом. Боб кричал вслед отъезжающей «Импале»:

— Вы, два мудозвона! Да чтоб вы в столб врезались на своем чертовом «Шевроле»!

Машина с ревом неслась по шоссе и тащила за собой собаку, части тела которой, будто хлебные крошки, разлетались во все стороны. Вот на дороге остался зуб. Клок шерсти. Кусок кишки. Коготь. Какая-то непонятная розовая жижа. От цепи и металлических шипов на ошейнике то и дело летели огненные искры. Машина набирала скорость, и пса швыряло из стороны в сторону, будто бы он хотел вырваться и убежать.

Шептун разлил по двум бумажным стаканам виски с колой, передал один из них Леонарду, и тот разом выпил содержимое, благодаря чему почувствовал себя гораздо более счастливым, чем был секунду назад. Может быть, в конце концов, сегодня еще не все потеряно.

На обочине стояли две машины: коричневый фургон и помятый «Форд» на домкрате, а рядом с ними собралась толпа. Леонард и Шептун заметили, что посреди толпы мечется негр, явно не выступая в роли свидетеля аварии. Негр метался, будто свинья, которой подстрелили задницу, пытался вырваться и убежать от белых. Но белые стояли плотно, и вырваться было невозможно. Их было слишком много, чтобы драться. Девять белых парней пинками швыряли его друг другу, будто шарик для пинбола.

— Это случаем не один из наших ниггеров? — спросил Шептун. — А это, кажись, наши футболисты из «Уайт Три» его убивают?

— Скотт, — сказал Леонард и сморщился, будто попробовал собачьего дерьма. Это Скотт вытеснил его с позиции квотербека в команде. Этот черный засранец всегда запутывал игру так, что разобраться в ее хитросплетениях становилось не проще, чем в банке с копошащимися червями, но его тактика почти всегда срабатывала. А еще он бегал, как подстреленный.

Когда толпа осталась позади, Шептун сказал:

— Завтра в газетах прочитаем, чем дело кончилось.

Но Леонард проехал еще несколько метров и ударил по тормозам, разворачивая «Импалу». Рекс описал дугу, оставив на асфальте след, похожий на длинный высохший подсолнух.

— Вернемся и понаблюдаем? — спросил Шептун. — Если будем просто смотреть, те парни из «Уайт Три» нас, наверное, не тронут. Ну, если просто смотреть.

— Он, конечно, ниггер, — сказал Леонард с долей отвращения к самому себе, — но это наш ниггер, и мы не можем его там бросить. Если его убьют, то в футбол мы им точно продуем.

Шептун сразу понял, что в этом есть смысл.

— Черт, а ты прав. Нельзя позволять им убить нашего ниггера.

Леонард направил автомобиль туда, где стояли парни из «Уайт Три», и принялся сигналить, что есть мочи. Футболисты из «Уайт Три» бросили жертву и рассыпались в разных направлениях. Отпрыгнули в стороны, как потревоженные жабы.

Скотт оцепенел от неожиданности. Он стоял неподвижно, согнув колени и широко раскрыв глаза. Никогда раньше он не замечал, какая у «Импалы» огромная решетка радиатора. В темноте она казалась зловещим оскалом, а фары — светящимися глазами. Он чувствовал себя рыбой, которую вот-вот проглотит акула.

Леонард резко затормозил, но на обочине было скользко, и он все же врезался в Скотта. Тот перелетел через капот и ударился лицом о переднее стекло, после чего скатился на землю, зацепившись рубашкой за стеклоочиститель и оторвав его.

Леонард открыл дверь и прикрикнул на Скотта, который растянулся на земле:

— Ну! Сейчас или никогда.

Один из парней подбежал к машине. Леонард вытащил из-под сиденья обмотанную изолентой рукоятку молотка, вышел из машины и ударил его. Футболист из «Уайт Три» упал на колени и пробормотал что-то по-французски. Хотя, конечно, это был никакой не французский. Леонард схватил Скотта за рубашку, поднял его на ноги, потянул за собой и швырнул в открытую дверь машины. Скотт перелез через спинку переднего сиденья на заднее. Леонард швырнул рукоятку молотка в одного из парней, сделал шаг назад и сел на водительское сиденье. Он снова завел двигатель и надавил на педаль газа. «Импала» двинулась вперед, а Леонард резко открыл дверь, ударив ею одного из «Уайт Три», будто дверь была крылом, а машина — птицей. «Импала» снова выехала на шоссе, цепь натянулась, и Рекс сбил с ног двоих парней, описав еще одну аккуратную дугу на асфальте.