Валентин Иванов - Златая цепь времен

Года два тому назад я побывал на берегу моря — разрыв в сорок лет! Вообразите, море съело метров семьдесят берега. Там, где были сады — теперь вода. И единственный уцелевший дом, по которому я мог судить, стоит уже не в глубине, а почти над водой. Сколько-то лет тому назад там укрепили берег, иначе не было бы и моего приметного дома. Следовательно, больше двух метров в году уходило. В другом месте исчезли гряды скал, которые тоже помню хорошо.

Надо Вам сказать, что в VI веке климат был в нашем полушарии значительно теплее. Первые посетители Гренландии назвали ее Зеленой землей. Ныне там подо льдом нашли следы былых пашен. В моей «Руси» я не стал делать упора на это, чтобы не придать оттенок чудесного. Но и лесов было куда больше, больше было и воды. Словом, за полторы тысячи лет меняется необычайно много. Даже рельеф местности.

Взятие Топера . И само взятие этого города, и способ — исторический факт. Удивительно, что выманивание гарнизона есть типичный, много раз повторяемый способ. Штурм стен — тоже факт. Выражаясь современным военным языком, славяне образовали две группы — сковывающую стрельбой и штурмовую. Лук был могучим оружием с дальнобойностью шестьсот-семьсот шагов. Сковывающая группа стояла под Топером на расстоянии четырехсот-пятисот шагов, что давало возможность стрелять настильно. Это можно делать лишь с довольно заметного расстояния, ибо под самой стеной образуется «мертвое пространство», туда нельзя стрелять ни со стен, ни бить в защитников. В частности, стены Топера либо не имели зубцов, или зубцы находились в плохом состоянии. Есть данные, что после взятия Топера его стены, как и стены других крепостей, приводились в порядок, реконструировались. Характерно и другое: в ту эпоху славяне довольно легко брали крепости. Собственно описаний взятия, вернее, способов немного. Но много упоминаний. В частности, Топер не был единственной крепостью, взятой славянами без длительной осады, без осадных машин, но штурмами. Безусловно одно, в каждом случае отлично действовали сковывающая и штурмовая группы. Вообще же лук был удивительно мощным и дальнобойным оружием. Он значительно превосходил ружья, и огнестрельное оружие вытеснило лук не своим преимуществом, но доступностью. Чтобы хорошо стрелять из лука, нужны были многие годы тяжелого труда, а заряжать и наводить с сошек железную трубу умел каждый. Поэтому огнестрельное оружие вытеснило лук так же, как массовое производство вытеснило ремесло, хотя ремесло давало изделия лучшего качества.

О женщинах в Византии . Ничего не поделаешь, женщины не нашли себе большого места. Думаю, что случилось так у меня лишь потому, что в ту пору женщины принимали действительно мало участия во внешних проявлениях. В частности, женщины тогда не посещали открытые трибуны ипподрома. Что же касается знатных, то они следили за играми с закрытых хоров храма Стефана.

Дух времени . Надо сказать, что знакомые мне первоисточники удивительно материалистичны , описания абсолютно лишены мистического оттенка. Вообще же я считаю, что люди того времени были более практичны, более реалистичны, чем могут нам представиться.

Разгром хазаров . Как всегда было, как всегда будет, после окончания войны или после сражения удивительно легко указывать на большие и малые ошибки сторон. Поражаешься, почему тот-то и тот-то так поступили, и хочется переделать, изменить. Отсюда большая неправда отдельных исторических произведений, и старых, и вчерашних. Тем более что я, как читатель, упорный детерминист, требую ясного последовательно-разумного хода событий. С этой точки зрения особенно любопытны военные романы, написанные штабными офицерами. Последние причесывают события с личной убежденностью, поэтому убедительно. «Книгу может прочесть солдат и сделает из нее неправильные выводы» — таков их аргумент. Сюда же относится требование обязательной жизнерадостности и уверенности в том, что лично уцелеешь. Никакой «обреченности»! Однако же, по уставу, все, идущие в разведку, оставляют документы и знаки отличия и различия, дабы и по трупу противник ничего не узнал.

Иностранцы не раз отмечали стойкость русских. Знаменитое выражение: «Русского нужно не только убить, но и повалить потом». У нас не было турниров, потому что этот цирк в латах не отвечал характеру. Иностранцы отмечали, что «русский рыцарь на турнире не щадит ни себя, ни дорогого оружия, ни коня…» (В тех случаях, когда наши где-то выступали, будучи за границей.)

Вы пишете: к чему будоражить прошлое? Единственно потому, что правда превыше всего. Война ужасна и отвратительна. Кто сеет ветер, пожнет бурю.

О названии Рось или Россь , что, думаю, одно и то же. Знаю только, что споров было много, но и сейчас для наших историков остается неясным происхождение этого слова. Мне кажется, что вполне вероятно здесь, в происхождении названий Россия, Русь, россичи или росичи, русичи и русские, наличие даже случайности. Дело в том, что как личность человека не объяснена и не связана с его именем, так и название народа… Сейчас, кажется, об этом даже не спорят. Мое предположение наименее навязчиво и согласуется с предположениями же иных наших историков.

Благодарю Вас за внимание, за труд, который Вы потратили на мою «Русь». Вы поразили меня глубочайшим Вашим вниманием к моей книге, поэтому пишу Вам, как близкому другу, и за дружбу Вашу могу Вам заплатить лишь полнейшей искренностью.

28.XI.1961

*

Милый Н. О., благодарю за письмо, за добрые слова.

…Ох, летописи, летописи. Редактор на редакторе, да, да! И толкователи «документов», вгрызающиеся в каждое слово. А слова-то и нет. Тут и случайность настроения автора, и косность редактора, а ведь редактором-то был каждый буквально переписчик, не говоря уже о редакторах, сознательно тексты исправляющих… И сенсационность, обязательная сюжетность. Эк ведь: «В году таком-то ничего не произошло». Либо: «В году таком-то была комета такая-то». И все.

Как не произошло! Хлеба родились, войны не было, хворей тоже и т. д. Я, например, убежден, что репутация новгородских ушкуйников дутая. Из сотни ватаг три набезобразничали, они же и попали «в печать». А о других девяноста семи сказать было нечего, и не сказали. Ан ведь просто: никогда бы не охватить новгородцам таких просторов, никогда не осесть бы везде, коль заметная часть из них ушкуйничала бы.

Забавное это противоречие между жизнью и обязательной сюжетностью повествований о жизни делает из последних кривое зеркало.

В бельгийской «Драпо руж» попалось мне изложение лекций профессора Иерно о происхождении человека: «Почему человекоподобный, отрасль антропоидов, сделался двуногим, освободив руки и развив череп? Изменение климата, выгнав его из тропических лесов в саванны, заставило отдельные отрасли сгруппироваться — отсюда речь, необходимая для совместных действий. И тут на чисто биологическую эволюцию прививается эволюция более значительная — культурная, социальная. Эта, последняя, не передается наследственно, как животные признаки, но ей надо обучаться . Животное приспособлено к окружающей его среде, и его детеныши носят в себе это приспособление и им пользуются. Человек же все более освобождается от среды, управляя ею. Поэтому от «гомосапиенс» человек эволюционировал прыжками и с ускорением. И если мы прекратим постоянное усилие по передаче завоеванного в области культурно-социальной, мы внезапно будем отброшены на миллион лет назад».