Олесь Бенюх - Навстречу бездне

- Отлично! - Парсел вымученно улыбнулся.

- Как Маргарет?

- Похоронил я Мардж вчера, Роберт. Призвал ее к себе Господь.

Потянулась тяжелая, неловкая пауза.

- Ты извини меня, Джерри. Я не знал, - проговорил Дайлинг. - Мы только что с самолета. - И, помолчав немного, добавил:

- Самые искренние от Лауры и меня соболезнования...

- Да, да, конечно, друзья, - отсутствующим голосом произнес Парсел. И от того, как это было сказано, Роберту стало не по себе.

Парсел вдруг усмехнулся, с неприязнью глядя на Дайлинга, и проговорил размеренно, словно учитель, диктующий классу контрольный текст:

- Роберт! Ты знаешь, что это была единственная женщина из всех наших общих знакомых, которая предпочла меня тебе? Которая никогда не чувствовала желания отдаться тебе? Вообще никому. Кроме меня. И еще, она безумно любила гвоздики...

Только теперь Роберт и Лаура заметили, что вдоль всех стойки стоят вазы с букетиками разноцветных махровых гвоздик. Парсел встал, вдел в петлицу пиджака белый с розоватым отливом цветок и, не сказав ни слова, даже не кивнув им на прощание, вышел из бара. Снаружи взревел мотор, взвизгнули шины. И все смолкло...

- Совсем другой мистер Парсел! - прошептала Лаура.

- Да-а, - ответ то ли на ее слова, то ли на свои мысли выдавил из себя Дайлинг. "Никогда в жизни Джерри не был актером, - думал он. - Значит, что-то в нем сломалось. Джерри Парсел сломался? Из-за смерти своей постылой жены?!" Но ведь он же видел Парсела только что. Своими глазами. И Лаура видела. И даже она, знавшая его какой-нибудь месяц, общавшаяся с ним только за ленчами,коктейлями, на приемах, даже она тотчас заметила перемену. А Роберт, приятель Джерри в течение десятков лет, наблюдавший и изучавший его в самых разнообразных жизненных ситуациях, выпивший с ним вместе не один бочонок виски, джина и коньяка, - он увидел, понял, почувствовал: Джерри Парсел сломался. Он не знал, надолго ли. И не насовсем ли...

Парсел, вернувшись домой и выслушав доклад секретаря о том, что директора компаний прождали его впустую четыре часа, зло отчеканил:

- Для них только полезно лишний раз протрясти брюхо. Назначьте заседание вновь, на завтра.

- Да, мистер Парсел. В какое время, мистер Парсел? Завтра суббота, мистер Парсел.

- Восемь часов сорок минут утра.

Вечером Парселу стало невыносимо тоскливо одному в огромном доме. Среди стольких темных комнат. Вблизи от ее комнаты. Машинально листая записные книжки, он внезапно натолкнулся на имя, которое никак не мог расшифровать. Наконец вспомнил: оно принадлежит стюардессе с делийской линии Рейчел. Он набрал номер и - о, удача! - она оказалась дома.

Через час они уже сидели в одном из многочисленных нью-йоркских ресторанов, где и кухня, и убранство, и мебель, и манера обслуживания, и сама обслуга носили космополитический характер. Если спросить человека, посетившего такой ресторан, что в нем самое характерное, он ответит: "Самое характерное - отсутствие чего-либо характерного".

Парсел и Рейчел попали именно в такой ресторан. Попали, потому что ему было совершенно безразлично, где и как убивать проклятое, тягучее, как планерная стартовая резина, время. А она была в этом ресторане, "В таком ресторане!", впервые в жизни. У Парсела и мысли не было о том, что могут наплести злые языки по поводу его посещения ресторана на второй день после похорон жены. Да еще с девицей. Впрочем, шансы, что он встретит здесь кого-либо из знакомых своего круга, были ничтожны.

Ему забавно было смотреть на чересчур яркий блеск дешевеньких фальшивых драгоценностей Рейчел, видеть искренне восхищенные и горделивые взгляды, которыми она окидывала все вокруг и то, как она любовалась ресторанным поддельным хрусталем, с каким удовольствием пила скверное французское вино, с каким аппетитом ела дрянной гамбургский бифштекс. И слышать - не вслушиваясь - шумные излияния ее восторгов: "Ах. мистер Парсел - это! Ах, мистер Парсел - то!" Чужая болтовня, когда она не слишком назойлива и не требует вашего активного в ней участия (а на свете - о, Господи! - сколько же еще болтунов), помогает думать. И Парсел думал. О том, как относительно все на свете. Да и самый свет. О том, что если бы кто-нибудь рассматривал и изучал Землю и ее обитателей под микроскопом, как мы изучаем под микроскопом жизнь в капле воды, - боже мой, сколь же глубоко погрязшими в грехах представились бы ему крошечные существа, именующие себя людьми! Сколь мелочными, ничтожными выглядели бы их страстишки и пороки, ссоры и драки, печали и радости. Сколь чудовищным сгустком нужды и боли, вражды и предрассудков, дикарства и невежества, страдания и отчаяния выглядела бы эта капля - Земля!..

Существа, копошащиеся в ней, рождаются, вырастают, трудятся, живут и гибнут - миллиардами. Из поколения в поколение, из жизни в жизнь передают то, от чего человечеству необходимо избавиться, если оно желает истинного очищения. Если оно жаждет выжить, как одна из в общем-то разумных цивилизаций Вселенной. Как имеющая от рождения право (как все разумное и живое) и могущая стать цивилизацией радости и счастья.

Глава тридцать первая СПАСИТЕ, СПАСАЙТЕСЬ

Джон Кеннеди не хотел ехать в этот город на юге. "Гнусный штат Техас, гнусный город Даллас", - соглашалась с ним Джекки. Но в определении своих маршрутов Кеннеди не был волен. Через год предстояли президентские выборы, в ходе которых Кеннеди хотел баллотироваться на второй срок. Но у техасских демократов произошел скандальный раскол и главной целью поездки было этот раскол ликвидировать. Накануне поездки Джон просидел два дня за письменным столом, готовясь к выступлениям. Он попросил Джерри, который в эти дни находился в Нью-Йорке, приехать в Вашингтон. Телефонный звонок застал Джерри в палате Рейчел.

- О, Боже милостивый, я ошалел от счастья, Джон, - негромко говорил в трубку Джерри, сидя в кресле рядом с постелью Рейчел.

_ Еще бы, родить такого Гаргантюа! - смеясь ответил Кеннеди. - Как наша милая роженица?

- Держится молодцом. Завтра перевожу ее с малышом в наше гнездо.

- Прекрасно. Завтра же, Джерри, жду тебя здесь. Надо посоветоваться по нескольким проблемам. Не смог бы ты принять участие в операции "В пасть дракона"? Я имею в виду поездку на юг.

- С удовольствием, - заметил Джерри, наклоняясь и целуя Рейчел в щеку. - У меня давно чешутся кулаки набить морды этим южанам.

- Я очень рад. Передай на минуту трубку Рейчел, будь так любезен. Рейчел? Удивительно приятно слышать голос прекрасной американки, достойно выполнившей свой материнский долг. Я не спрашиваю, как здоровье твое и малыша, мне подробно рассказал об этом Джерри. Чур, я буду крестным отцом вашего - как вы его назвали?

- Джерри-младший, - пролепетала счастливая Рейчел.