Олесь Бенюх - Подари себе рай (Действо 3)

- Ты имеешь в виду "Философию жизни"?

- Разумеется. Конфликт между двумя основополагающими человеческими тенденциями, отраженными в противоборстве древнегреческих богов - бога солнца Аполлона и бога вина Диониса.

- Ясность и порядок с одной стороны и хмельной хаос с другой! смеясь, Сильвия хлопнула ладошками по столику и бутылки с минеральной водой звонко задребезжали, ударяясь друг о дружку. - Кто из нас с тобой "дионисиец", а кто - "аполлонянин"?

- По-моему, - так же смеясь, ответил Иван, - и в тебе, и во мне присутствуют оба эти божественные начала.

- Какой ты хитренький! А у кого какого больше?

- А вот сейчас мы это и выясним! - Иван налил в стаканы белое калифорнийское, они выпили его быстро, в несколько глотков, он пересел к Сильвии, обнял ее, падая на диван, увлек ее за собой...

- Ты знаешь, сколько я ни смотрел работ современных философов Людвига Клагеса, Вильгельма Дильтея, Георга Зиммеля, Лео Фробениуса, Освальда Шпенглера, да, даже Шпенглера (его "Закат Европы" я читал еще дома, это работа была переведена на русский и издана в 1923 году) - все они в большей или меньшей мере испытали влияние Ницше.

- Что я у него совершенно не приемлю, - Сильвия нахмурилась, в мгновение стала старше, строже, - так это его нападки на религию. Особенно оскорбительным для меня... - она замялась, но тут же продолжила, - как для любого искренне верующего человека, представляется его "Антихрист".

Впервые Сильвия заговорила о вере, и в знак благодарности за такое доверие в самом сокровенном, в самом интимном в человеке, Иван молча пожал ее ладонь.

- Меня интересует в Ницше все, что имеет хоть какое-то отношение к педагогике, воспитанию.

- О, многое, очень многое! - Сильвия вновь заулыбалась. - Ницше хвастал, что он один из немногих философов, кто одновременно является и психологом.

- Умница! Точно отметила. Интересно, что по Ницше "воля к власти" это не только стремление подавить оппонента физически. Это и желание победить свои собственные, бушующие в нас страсти. Философ считал, что самоконтроль, которым обладают аскеты-отшельники, является более высокой формой силы, чем физическое подавление слабого.

- Кстати, так называемый ницшеанский супермен есть не кто иной, как объятый страстями индивидуум, который заставляет себя контролировать эти страсти и направляет их в русло созидания. Мы с тобой, Ванечка, определенно супермены, ведь мы направляем наши страсти на воспитание детей. Это же здорово!

- Еще мне у Ницше нравится вот что: "Человек должен настолько любить свою собственную жизнь, чтобы быть готовым прожить ее вновь и вновь со всеми ее радостями и страданиями". Я понимаю это не как слепой фатализм, а как напутствие прожить жизнь с минимальным процентом ошибок.

- Ты знаешь, у Ницше есть кое-что и о тебе, и обо мне, - Сильвия лукаво улыбнулась, достала из саквояжа книгу в твердом малиновой переплете. Раскрыла ее на одной из закладок.? Вот обо мне: "Человека наказывают, как правило, его собственные добродетели".

- А обо мне?

- Вот и о тебе - "Какое несправедливое ущемление прав человека - умным людям не прощают и малейших безрассудств".

- Что это за книга?

- "По ту сторону добра и зла".

- Там, насколько мне помнится, есть и о нас обоих вместе.

Он взял книгу, довольно долго ее листал и, когда со вздохом уже готов был вернуть ее Сильвии, просиял, воскликнул:

- Вот! "Внебрачное сожительство, завершающееся женитьбой, может быть тем самым лишь коррумпировано".

- Гениально - "коррумпированное сожительство"!

Поездка в Йеллоустон совершалась во время летних каникул. Отпуск Ивану не дали (не давали его многим сотрудникам посольства, путешествие на пароходе домой и назад оказывалось слишком дорогим удовольствием) и они решили с Сильвией воочию обозреть одно из удивительных природных чудес Америки.

- Ура! - кричала Сильвия, скрупулезно изучая брошюрки туристических агентств. - Мы обнимемся с гризли, поиграем в салочки с лосями и прокатимся верхом на бизонах! Послушай, Ванечка: в Йеллоустонском парке самое большое во всем мире скопление гейзеров и горячих источников, их тысячи!

- А пруды танцующей грязи! А тучи пернатых! Там можно с рук кормить их более двухсот! - лысых орлов, - в тон ей подсказал Иван. - Важные белые пеликаны расхаживают прямо в толпах туристов и лебеди-трубачи исполняют по заказу самые популярные блюзы Нового Орлеана. - И уже серьезно добавлял: Наш коттедж расположен недалеко от Большого Фонтанного Гейзера, который выбрасывает кипящую водяную струю на высоту до шестидесяти метров! Рядом и Большой Каньон, и водопады, и вечнозеленые леса. На заре будем наблюдать, как свирепый кугуар мирно шествует с пугливым оленем и упрямым толсторогом на водопой; днем ловить форель и хариуса; вечером при свете костра слушать из уст индейского вождя старинные легенды.

Чарующая экзотика захватила Ивана и Сильвию после того, как в Шайене они сошли с поезда и автобус умчал их в горы. Казалось, ровное, монотонное плато будет тянуться бесконечно. И вдруг справа, почти на самом горизонте возникли снежные шапки далеких вершин. Они то слепили алмазным блеском снегов, то открывали голубые прожилки льда, то вспыхивали желто-фиолетовыми пятнами голых скал. Пассажиры автобуса, почти сплошь туристы, не скупились на восторженные возгласы: "Величественно!" "Бесподобно!" "Потрясающе!" Организованной группы туристов не оказалось и потому роль добровольного гида возложил на себя уже бывавший в этих местах пожилой бодрячок в костюме заправского скалолаза с альпенштоком и рулоном страховочной веревки.

- Скоро появится пик Орла, - сообщал он, модулируя голос почти профессионально. - Это высшая точка в горной гряде Абсарока, 11.353 фута. Весь парк занимает северо-западный угол штата Вайоминг и частично простирается в Монтану и Айдахо. Территория его - девятьсот тысяч гектаров. Ландшафт сформировался 60 тысяч лет назад в результате вулканической деятельности. Парк создан решением федерального правительства в 1872 году. К вашим услугам дороги... тропы... стоянки... кемпинги...

Когда они добрались до места, уже смеркалось.

- Я совсем опьянела! Здесь такой воздух - вдыхаешь, словно живительную влагу пьешь, - Сильвия широко развела руки, запрокинула голову, смотрела на редкие звезды. Иван молча любовался ею. Они сидели в легких креслах на терраске своего коттеджа, которая нависла над кромкой озера, покоясь на бетонных столбах. В слабых отсветах невидимой еще луны таинственно шептались волны, профиль Сильвии выглядел загадочно. У Ивана защемило сердце - не за горами то время, когда он сможет увидеть ее, такую желанную, такую близкую лишь во сне.

- Ты, Ванечка, сейчас подумал о чем-то печальном, - она протянула руку, коснулась пальцами его щеки. Он вздрогнул - уже который раз она вот так запросто, без какого-то напряжения вдруг читала его мысли, угадывала настроение, состояние души. - А я так люблю, когда ты веселый.