Олесь Бенюх - Подари себе рай (Действо 3)

- Это все так. Однако, разведчик он был гениальный. - И, - обратившись к Алеше, - образован был отменно. Изучал в Оксфорде археологию и Ближний Восток. Увлекался древними цивилизациями.

- Он жив? - Алеша даже привстал со стула.

- Нет, погиб в мотоциклетной катастрофе в тридцать пятом году.

- Такой легендарный человек. И ведь наш современник!

- Да, Алеша, легенды ходят между нами.

Алеша по-своему понял слова отца:

- Матреша сказала, что у нас был дядя Никита?

- Был. Ушел совсем недавно.

- Жаль. А вы знаете, ребята в институте не верят, что у нас в гостях запросто бывает член Политбюро.

- Правильно делают. В этом качестве он был у нас всего два раза. И не запросто - весь квартал сексоты оцепляют. И вообще я хотел бы, чтобы ты хвастался своими успехами в учебе, или тем, что сумел одолеть философское учение или сделать перевод из Китса или Лонгфелло, а не нашими гостями.

Алеша промолчал, надулся и через несколько минут, сказавшись усталым, ушел спать. "Да, видать, кошки скребут на душе Ивана, - подумал Сергей. Маша не может простить ему Ленку, у той уже девочка от него растет. Он надеялся на лучик света - услышать что-нибудь доброе о Сильвии - и тут осечка. С его коханым детищем, Академией, тоже не так получилось, как он надеялся. Куда ни кинь - всюду клин".

- Зря ты на него напустился, - сказал он Ивану. - Парень гордится своим домом. Есть чем! А насчет Академии - твой кепський настрiй...

- Мое скверное настроение объясняется дикой усталостью, - Иван налил еще водки. - Конечно, вся страна уже четвертый год находится на пределе напряжения всех сил. - "Если бы четвертый!" - подумал Сергей, молча взяв свою рюмку из рук друга. - Но, видимо, у каждого свой лимит. Я чувствую, мой лимит подходит к концу. Что же до Академии: - я счастлив, что тo, что задумывалось Надеждой Константиновной и твоим покорным слугой, осуществилось. В разгар кровавой бойни, при тотальном дефиците денег, людей, зачастую элементарного понимания приоритетов, абсолютно необходимых не только для сиюминутного выживания нации, но для ее будущего процветания. Нет, в этом смысле я совершенно счастливый человек.

- Тогда давай выпьем за совершенно счастливых людей. За государство этих людей, которое побеждает в самой кровопролитной и бескомпромиссной войне в истории планеты.

О присвоении ему звания Героя Сергей так и не рассказал. Чего ради горячку пороть? Пусть пройдет вручение, тогда он и организует небольшой приёмчик в "Арагви" или "Гранд-отеле" для самых близких друзей. С музычкой, все чин по чину. Как говорит о любом идейном коллективном бражничании его помощник по бюро ТАСС в Вашингтоне обычно сдержанный Родион: "Все на высшем идеологическом уровне, исключительно полюбовно, без взаимных оскорблений".

Домой он приехал далеко за полночь. Перед самой командировкой в США Сергей получил на Кировской двухкомнатную квартиру. Обставить ее он как следует не успел - предотъездная суматоха не позволила. Купил лишь самое необходимое, благоустройство оставил на потом. Теперь он долго возился с ключами. Потом искал выключатель. Пахло пылью, ощущалась холодная отчужденность. С трудом он разыскал наволочки, простыни, подушку, одеяло. все было старое, сокольническое. "Вот на этой простынке мы провели первую ночь с Элис", - он улыбнулся, расстилая еще крепкое льняное полотно. Зазвонил телефон. В необжитой квартире он звучал сиротливо, потерянно. Сергей медленно пошел в прихожую, думая, кто бы это мог быть.

- Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил! - услышал он звонкий голос Элис.

- Выпил рюмку, выпил две - закружилось в голове, - смеясь, завершил он четверостишие.

- Я скучала, гуляка, - сообщила она. - А ты?

- Мне скучать не давали. ТАСС, потом Иван с Никитой.

- Ох, этот твой Никита! Небось, опять уговаривал тебя, морального разложенца, бросить меня, эту заокеанскую блядь?

- Нет, на сей раз о тебе разговора не было.

- Все равно, терпеть его не могу - за прошлое. А как Иван? Сильвию вспоминал?

- Вспоминал.

- Ну, ладно, потом расскажешь. Ты хочешь, чтобы я к тебе приехала?

- Тебя патрули задержат.

- А вот и нет. В отделе печати Наркомата иностранных дел мне выдали все необходимые документы. Теперь мне никакой патруль не страшен. Ты не ответил - хочешь? Или ты не один?

- Хочу, хочу! - поспешно выкрикнул он.

Эта ночь была, наверное, их самой прелестной и памятной ночью. Элис примчалась не на чем-нибудь, а на "виллисе" военной комендатуры. Она поймала его прямо у гостиницы и упросила подвезти "американскую союзницу-журналистку" к родственникам русского журналиста, работающего в таком далеком и таком дружественном Вашингтоне. "Сереженька, я приврала совсем чуточку, но ведь это же для того, чтобы быстрее тебя увидеть". Старший патруля - подполковник с усиками а ля Кларк Гейбл - галантно подал даме руку (довольно скрупулезно проверив перед этим ее "credentials" верительные грамоты) и завел в пути разговор о кино. Элис поразило, что совсем недавно он видел - закрытый показ шел с устным переводом захваченные где-то у немцев две голливудские ленты: "Это случилось однажды ночью" и "Унесенные ветром".

- Эти усики оттуда! - подполковник лихо провел пальцами по верхней губе. - Ретт Батлер к вашим услугам, мадам!

- С какой радостью он принял бутылку "Белой лошади", - раздеваясь, рассказывала она.

- А патрульные - им ты что-нибудь подарила?

- По пачке "Лаки страйк". Такие славные мальчишки. Розовощекие, наверняка пушок на лице еще с бритвой не знаком.

Она подошла к окну, долго смотрела на улицы и крыши домов, покрытые свежевыпавшим снегом. Тихо сказала:

- Ты знаешь, сегодня я вдруг поняла, что люблю Москву больше, чем какой-нибудь другой город на всей земле. Даже больше, чем Чикаго.

Она отвернулась от окна, посмотрела на Сергея, сказала с веселой страстностью:

- Вообще, я безумно жажду проникнуться Россией, всем русским. Как Екатерина Великая.

"Достойный подражания пример, - подумал Сергей. - Немка радела за интересы Российской империи паче многих урожденных русских вельмож".

- Она - ради великой, огромной, богатейшей империи, - продолжила Элис, - я - ради тебя.

Она подняла над головой свой разноцветный шотландский шарф и стала кружиться вокруг овального обеденного стола, припевая: "Ради тебя! Ради тебя!" Сергей влюбленными глазами наблюдал за ней - как же судьба ему подфартила, подарив такую девку! Как подфартила! А Элис обхватила его шарфом за шею и увлекла в свой импровизированный пляс. Наконец, остановилась и, отпуская его, спросила:

- У тебя свечи есть? - и тут же сама отвечала: - Конечно, нет. Откуда же им у тебя быть?

И стала доставать из своего клетчатого портпледа бутылки и закуски. Поставила на стол и зажгла две большие свечки ("У коридорной выменяла на банку кофе"). Сполоснула посуду, тщательно протерла клеенку.