Марк Алданов - Ключъ

Клервилль не понималъ, что вопросъ объ естественномъ и искусственномъ мiрe самъ по себe не имeетъ для него большого значенiя. За размышленiями по этому вопросу въ немъ зрeла мысль о женитьбe на Мусe Кременецкой. Только Муся могла освeтить ему жизнь. Клервилль подолгу думалъ о значенiи каждаго ея слова. Онъ все записывалъ въ своемъ дневникe, н тамъ словамъ Муси объ инфернальномъ началe Грушеньки было отведено нeсколько страницъ комментарiевъ. Муся не всегда говорила Клервиллю то, что логически ей могло быть выгодно. Она и вообще не обдумывала своихъ словъ, говорила все, что ей въ первую секунду казалось милымъ и оригинальнымъ. Какъ-то разъ она ему сказала, что п?р?о?с?т?о ?н?е ?м?о?ж?е?т?ъ ?п?о?н?я?т?ь обязательства вeрности въ {347} бракe. Но именно вырывавшiяся у нея слова, о которыхъ Муся потомъ сама жалeла, всего больше возвышали ее въ представленiи Клервилля. По понятiямъ его стараго, англiйскаго мiра, женитьба на Мусe была почти такимъ же дикимъ поступкомъ, какъ дeйствiя героевъ Достоевскаго. Но въ новомъ мiрe все расцeнивалось по иному. Клервилль за чтенiемъ думалъ о Мусe въ ту минуту, когда она его вызвала,-- и въ эту минуту его рeшенiе стало безповоротнымъ. Онъ только потому не сказалъ ничего Мусe, что было неудобно и неприлично объясняться въ любви по телефону.

X.

Браунъ не предполагалъ быть на банкетe, но въ заботахъ занятого дня забылъ послать телеграмму и вспомнилъ объ этомъ, лишь вернувшись въ "Паласъ" въ седьмомъ часу вечера. Можно было, на худой конецъ, позвонить Тамарe Матвeевнe по телефону. Поднявшись въ свой номеръ, Браунъ утомленно опустился въ кресло и неподвижнымъ взглядомъ уставился на полъ, на швы малиноваго бобрика, на линiю гвоздей, обходившую по сукну мраморный четыреугольникъ у камина. Край потолка у окна отсвeчивалъ красноватымъ свeтомъ.

Такъ онъ сидeлъ долго. Вдругъ ему показалось, что стучатъ въ дверь. "Войдите!" -- вздрогнувъ, сказалъ онъ. Никого не было. Браунъ зажегъ лампу и взглянулъ на часы. "Однако не оставаться же такъ весь вечеръ",-- угрюмо подумалъ онъ, взялъ было со стола книгу и тотчасъ ее отложилъ: онъ проводилъ за чтенiемъ большую часть ночей. "Пойти куда-нибудь?.. Куда же?.." Знакомыхъ у него было очень много. Браунъ {348} перебралъ мысленно людей, къ которымъ могъ бы поeхать. "Нeтъ, не къ нимъ, тоска... Пропади она совсeмъ... Развe къ Федосьеву поeхать?" -- Онъ подумалъ, что по складу ума этотъ врагъ ему гораздо интереснeе, да и ближе друзей. "Сходство въ мiрe В... Нeтъ, разумeется, нельзя eхать къ Федосьеву"... Онъ снова вспомнилъ объ юбилеe Кременецкаго. Теперь звонить по телефону было уже неудобно. "Развe туда отправиться? Скука"... Но онъ подумалъ объ ожидавшемъ его длинномъ, безконечномъ вечерe...

Изъ камина выползло большое бурожелтое насeкомое и поползло по мрамору. Браунъ вздрогнулъ и уставился глазами на многоножку. Она замерла, притаилась, затeмъ зашевелила сяжками и быстро поползла назадъ въ каминъ.

"Такъ и я прячусь отъ людей, отъ яркаго свeта... Этимъ живу, какъ живетъ Федосьевъ своей мнимой ненавистью къ революцiонерамъ, которыхъ ненавидeть ему трудно, ибо они не хуже и не лучше его... Невелика и моя мудрость жизни, немного же она принесла мнe радости. Нeтъ, ненадежно созданное мной perfugium tutissimum и, навeрное, не здeсь, не здeсь скрывается ключъ къ свободe"...

Банкетъ, какъ всегда, начался съ опозданiемъ, и Браунъ прieхалъ почти во время. Въ ту минуту, когда онъ поднимался по лeстницe, музыка впереди заиграла тушъ. Раздались бурныя рукоплесканiя: Семенъ Исидоровичъ, блeдный и растроганный, какъ разъ входилъ въ залъ подъ руку съ Тамарой Матвeевной. Браунъ передъ раскрытой настежь дверью ждалъ конца рукоплескали и туша. Вдругъ сзади, покрывая шумъ, его окликнулъ знакомый голосъ. Въ другомъ концe корридора, у дверей отдeльнаго кабинета, стоялъ {349} Федосьевъ. Онъ, улыбаясь, показывалъ жестомъ, что не желаетъ подходить къ дверямъ банкетной залы.

-- Я увидeлъ васъ изъ кабинета,-- сказалъ, здороваясь, Федосьевъ, когда рукоплесканiя, наконецъ, прекратились.

-- Вы какъ же здeсь оказались?

-- Да я теперь почти всегда обeдаю въ этомъ ресторанe,-- отвeтилъ Федосьевъ.-- По знакомству и кабинетъ получаю, когда есть свободный: мнe вeдь не очень удобно въ общемъ залe. Такъ вы тоже Кременецкаго чествуете? -съ улыбкой спросилъ онъ.

-- Такъ точно.

-- А то не заглянете ли потомъ и сюда, ко мнe, если не всe рeчи будутъ интересныя?

-- Если можно будетъ выйти изъ залы, загляну... Вы долго еще останетесь?

-- Долго, я только что прieхалъ и еще ничего не заказалъ. Мнe вдобавокъ и торопиться некуда: теперь я свободный человeкъ...

-- Да, да...

-- Свободный человeкъ... Ну, торопитесь, вотъ и тушъ кончился.

-- Такъ до скораго свиданья...

Гости разсаживались по мeстамъ. Пробeгавшiй мимо входной двери Фоминъ остановился и взволнованно-радостно пожалъ руку Брауну.

-- Вашъ номеръ сорокъ пятый,-- сказалъ онъ, -- вонъ тамъ, на краю главнаго стола, рядомъ съ майоромъ Клервиллемъ... Вeдь вы говорите по англiйски?.. А по другую сторону я, если вы ничего противъ этого не имeете...

Онъ побeжалъ дальше. Браунъ прошелъ къ своему мeсту. Клервилль радостно пожалъ ему руку. Англичанинъ занималъ первый стулъ по боковому столу. По другую сторону Клервилля сидeла Муся. Къ неудовольствiю Фомина, который находилъ {350} неудобнымъ мeнять все въ послeднюю минуту, кружокъ Муси былъ переведенъ съ Камчатки. Самъ Фоминъ занималъ мeсто за почетнымъ столомъ; собственно, по своему положенiю, онъ не имeлъ на это права (очень многiе претендовали на мeста у этого стола и изъ-за нихъ вышло немало обидъ), но роль Фомина въ устройствe чествованiя была такъ велика, что его претензiя никeмъ не оспаривалась.

"Хоть разговаривать, кажется, не будетъ нужно",-- угрюмо подумалъ Браунъ, взглянувъ на Клервилля и на Мусю.-- "Слава Богу и на томъ"... -Весь видъ банкетнаго зала вызвалъ въ немъ привычное чувство тоски. Онъ взялъ меню и принялся его изучать.

XI.

Муся прieхала въ ресторанъ съ родителями, но отдeлилась отъ нихъ тотчасъ по выходe изъ коляски. У парадныхъ дверей Семена Исидоровича и Тамару Матвeевну окружили распорядители и боковымъ корридоромъ проводили ихъ въ небольшую гостиную, откуда, по заранeе выработанному церемонiалу, они позднeе должны были совершить торжественный выходъ въ залу банкета. О Мусe распорядители не подумали, а Тамара Матвeевна была такъ взволнована, что тоже забыла о дочери, едва ли не первый разъ въ жизни. Недостатокъ вниманiя чуть-чуть задeлъ Мусю: какая пропасть ни отдeляла ее отъ родителей, въ этотъ день она гордилась славой отца и сама себя чувствовала немного именинницей. Муся прошла въ раздeвальную, гдe у отдeлявшаго вeшалки барьера, съ шубами и шапками въ рукахъ, толпились люди. Она скромно стала въ очередь, но ее тотчасъ узнали. Какой-то незнакомый ей господинъ {351} съ внушительной ласковой интонацiей сказалъ очень громко: