Семен Бронин - Каменная баба

-Мы считаем, у нас два врача было хороших: Иван Герасимыч и она вот, Ирина Сергевна... Его нет... Так что вы уж...- сказал он, обращаясь уже непосредственно к детской докторше,- нас теперь не оставляйте...

И эти почти случайно пророненные слова никому не известного мужика и решили судьбу Ирины Сергеевны: она была порой простодушна и доверчива как ребенок...

42

А с Алексеем Григорьевичем вышла загвоздка и, надо сказать, темная история.

Еще на похоронах Пирогов подошел к Ирине Сергеевне и сказал со значительным видом, что ему надо серьезно поговорить о москвиче, прибавив, что здесь этому не место. Она, занятая совсем иным, не придала веса его словам - почти не обратила на них внимания, но он сразу после окончания похорон настоял на короткой встрече.

-Что, Иван Александрыч? Не вовремя вы. Надо к Ивану Герасимычу идти. Поминки: надо помочь готовить. Не успеваем. Видите, народу сколько?..

Он почему-то воспринял это как личный упрек или даже унижение, но упрямо повел головой и настоял на своем:

-Что Алексей Григорьич делает?

-Не знаю.- Она замкнулась в себе и заранее рассерчала, подозревая, что он будет расспрашивать ее об их отношениях.- А что такое?

-Его убить хотят - вот что...- и глянул выразительно.

Она опешила:

-Кто?!

-Мужики. Узнали откуда-то, что из-за него ящур объявили.

-Как из-за него?!- Она ничего не могла понять.

-Кто-то проболтался...- и рассказал вкратце, что произошло в кабинете у Гусева.

-Ну и что?- спросила она, никак не вникая в суть дела.

-Так вот они теперь мстить решили.

-Вам-то кто это сказал?

Он поколебался.

-Этого я доверить тебе не могу. Права не имею... Но ему надо срочно уезжать. Я уже попросил в области, чтоб билет купили. У него как раз сроки вышли. Буду звонить сейчас. На сегодня нет, но на завтра обещали. Пусть, в любом случае, туда едет: я ему место в гостинице обеспечу.

Она поглядела подозрительно:

-И билет в самолет, и место в гостинице? Что вы стараетесь так, Иван Александрович?

Он глянул свысока:

-А мне это все не нужно.

-Что?

-Чтоб его убили... Или заступаться за него: чтоб мужики потом припомнили. Мне с ними еще работать...

Она подумала, сказала сухо:

-Сегодня он точно не уедет. Поминки.- Она даже не спросила его, будет ли он сам на них.- Завтра.

-А сегодня хочешь с ним побыть?- спросил он едва ли не шутя.

-А это уж не ваша забота, Иван Александрыч,- сказала она, развернулась и ушла, а он замолк, на этот раз действительно уязвленный ею и униженный.

Она встретилась с Алексеем в доме Марьи Федоровны и на кухне, среди тысячи дел, рассказала о разговоре.

-Чепуха полная!- сказал он, но потом вспомнил:- Ко мне, правда, приходили двое. Хозяйка говорила...

Накануне, со слов Марьи Егоровны, к нему приходили два незнакомых посетителя: спросили, где Алексей и когда будет - хозяйка как-то странно отнеслась к их визиту, будто он был не как все прочие. Ирина Сергеевна встревожилась:

-И кто ж это мог быть?

-Не знаю,- беспечно отвечал он.- Может, знакомые какие. Захотели встретиться.

-Тут по знакомым не ходят, Алексей... Надо тебя деть куда-то на этот вечер.

-А завтра что?

-Завтра в Москву полетишь. Я тебе еще об этом не говорила?

-Москву мы обсудим, а вот насчет вечера - можно. К себе приглашаешь?

-Ко мне нельзя. Хозяйка во второй раз не выдержит... В больницу пойдешь.

-В детскую палату?

-Нет. Там квартира есть пустующая. Никем не занятая...- Иван Александрович действительно никому не отдавал ее прежние хоромы: берег не то для себя, не то для каких-то иных, неизвестных ей целей.

-Что ж ты раньше молчала?! А я не знал!

-Ты много чего здесь не знаешь... Ладно, потом об этом. Всему свое время...

Иван Александрович посетил все-таки поминки. Он был сама любезность, вежливость и формальность. Ирина Сергеевна улучила момент, отвела его в сторону.

-Я нашла место,- сказала она. Он ждал продолжения. Она подразнила его или ушла в сторону: как заяц, петляющий и запутывающий следы.- Может, у вас на даче?

Он не ждал такого подвоха:

-В Тарасовке?..- глянул с неодобрением и наотрез отказался:- Нет конечно. Спалят дом, если узнают.

-Мужики?.. Тогда давайте в больнице. В моих апартаментах. Там его никто не тронет.

Он все понял.

-Так бы сразу и говорила. Съедет завтра?

-Съедет. На одну ночь всего.- Она вовсе уж обнаглела.

Он недоверчиво взглянул на нее, не стал спорить:

-Если на одну, то ключ под ковриком. Там коврик есть резиновый,- и глянул бирюком: будто она отнимала у него главное его сокровище и с ним последние иллюзии...

Эта ночь растянулась на три, и это было уже неразумно. С любовью и в самом деле не шутят: она ведет себя как хозяйка, распоряжается нами и не слушает ничьих советов.

Первой ее жертвой пал Алексей Григорьевич. Во вторую ночь он влюбился в Ирину Сергеевну. Таков уж наш перевернутый и скорый на руку век, что мы влюбляемся после начала физической близости, а не до нее. Впрочем, если у отцов и дедов было иначе, то у прапрапрадедов было, наверно, нечто подобное: они знакомились иной раз после свадьбы и то не сразу.

-Вот билет,- сказала она, входя к нему на второй день: он, в конспиративных целях, не выходил из заточения, а она попадала сюда через внутреннюю дверь из коридора, которая всеми считалась заколоченной, а на деле запиралась изнутри.- На послезавтра.

-Счетчик включили? Я еще подумаю, ехать или нет... Хоть не на сегодня.

-Не я брала, а Иван Александрыч...- и не удержалась, съязвила:- Скрипя зубами отдавал. Будто сам платил. Может, и платил - не знаю.

-Пирогов? Я у него как кость в горле. Почему?

-Не знаю. Как ты ночевал тут?

-Плохо, конечно. Без тебя... Пол-"Наполеона" за ночь вылакал. Голова с утра как чугунная. О чем они, французы, думают?

-У них не те дозы, наверно?

-Какие там дозы? Водки полбутылки выпьешь - хоть бы хны, а это?! Давай раздевайся скорей. А то чем не надо заниматься начну! На твое мысленное изображение.

-Зачем - мысленное? Когда я тут?

-Потому что мысленное еще соблазнительнее. Я в тебя влюбился. Опять домой пойдешь?..

Она не осталась в первую ночь: посчитала неловким в день похорон - но в этот раз уже определенно предупредила хозяйку, что не будет ночевать дома.

-Нет. Сказала, что дежурю.

Он глянул подозрительно:

-У кого ты все отпрашиваешься?

-У хозяйки. А что?

Он не знал, к чему придраться, надумал:

- Может, ты вообще замужем?

-За кем?- опешила она.

-А черт тебя знает за кем... Может, за Кузьмой Андреичем? Он с тебя глаз не сводил на похоронах.

-Нашел место.

-Для любви всякое место свято. И на груди и на пузе...- и начал снимать с нее лишнее: ловко и бережно - как игрушки и украшения с отслужившей срок новогодней елки.

-Погоди...- неловко высвободилась она.- Дай платье повешу. На работу завтра. Мятой идти нельзя.