Александр Чаковский - Блокада. Книга 3

– Ну, какое тут беспокойство, – заметил Васнецов. – Я заехал по делу. К тому же был рядом, в штабе, на Дворцовой площади. Прошу вас, Федор Васильевич, сядьте, а то неудобно – я сижу, а вы…

– Да, да, конечно, с удовольствием… – пробормотал Валицкий, опускаясь в кресло напротив, и по выработанной десятилетиями привычке машинально произнес: – Чем могу служить?

На какую-то долю секунды на лице Васнецова промелькнула улыбка. Но уже в следующее мгновение оно стало прежним: сосредоточенно-усталым.

– Во-первых, – сказал Васнецов, – я должен извиниться, что не ответил на ваше письмо об ополчении. Единственным моим оправданием, кроме очень большой занятости, может служить то, что вас наверняка не удовлетворил бы никакой ответ, кроме положительного.

– Именно на такой ответ я и рассчитывал! – прервал его Валицкий.

– Положительного ответа мы вам дать не могли.

– Простите, но…

– Не горячитесь, пожалуйста, я не хотел вас обидеть. С точки зрения субъективной, вы поступили как настоящий советский человек, патриот. Но с точки зрения военной и, я бы сказал, государственной, оставлять вас в ополчении было неправильно и нецелесообразно.

– Я категорически не согласен! – воскликнул Валицкий.

– Вот видите, – улыбнулся Васнецов, – вы не согласны даже теперь, когда мы беседуем. Следовательно, убедить вас письменно у меня не было никаких шансов. Однако я приехал к вам не для того, чтобы продолжать спорить. Есть дело, Федор Васильевич…

– Я к вашим услугам, – сказал Валицкий. – Согласен на любую работу. Я писал вам об этом.

– Мы создали несколько групп ученых из тех, кто остался в Ленинграде и выразил желание работать на оборону. Эти ученые, главным образом химики и инженеры-технологи, уже оказали армии огромную помощь в налаживании производства вооружения. Другая группа – преимущественно инженеры – занята на строительстве оборонительных сооружений в черте города. Они приступили к работе еще тогда, когда вы находились в ополчении, – добавил Васнецов, предвидя вопрос Валицкого, почему же его не зачислили в эту группу.

Тем не менее Федор Васильевич угрюмо сказал:

– Прошло уже немало времени с тех пор, как я вернулся в город…

– Верно, – согласился Васнецов, – но нам было известно, что ваша супруга ранена. Теперь, когда она эвакуирована, – другое дело.

Васнецов побарабанил своими тонкими, длинными пальцами по подлокотнику кресла и спросил:

– Федор Васильевич, вы действительно знакомы с техникой водоснабжения?

Вопрос Васнецова застал Валицкого врасплох. Однако уже в следующее мгновение он вспомнил, что в последней своей записке Васнецову упоминал и об этом.

– Будучи архитектором, я естественно… – пробормотал Валицкий.

– Федор Васильевич, – не дал ему закончить Васнецов, – прошу вас внимательно меня выслушать. Не хочу скрывать, что город находится… – Васнецов помедлил, точно подбирая подходящие слова, – в очень трудном положении. Враг рвется с юга и юго-запада… – Устало покачал головой и повторил: – Очень трудное положение, Федор Васильевич.

Валицкий поднял на Васнецова свои водянистые глаза и неожиданно сказал:

– Сергей Афанасьевич, в начале войны вы были со мной более откровенны.

Васнецов посмотрел на него удивленно.

– Наверное, вы забыли нашу встречу в Смольном, – продолжал Валицкий. – Но я-то ее запомнил. Я был тронут тогда вашим доверием. Почему же теперь вы употребляете эти общие слова «с юга, с юго-запада»?.. Сергей Афанасьевич, – умоляюще и вместе с тем требовательно закончил он, – скажите прямо, где сейчас немцы?

– Хорошо, – глухо ответил Васнецов. – Враг захватил Урицк, Стрельну и находится у больницы Фореля.

Валицкий медленно опустил голову. Он сидел, будто придавленный к креслу. Он был ошеломлен.

Разумеется, Федор Васильевич знал из газет, что враг на подступах к Ленинграду. Но он не мог себе представить, что немцы почти в городе!

– Однако гитлеровские генералы делают ставку не только на свою, так сказать, живую силу, – донесся до него как бы издалека голос Васнецова. – Они стремятся сломить сопротивление ленинградцев, лишив их воды и электроэнергии.

Васнецов встал, сделал несколько шагов по кабинету, остановился у кресла, в котором все еще неподвижно сидел Валицкий, и снова заговорил:

– Немцы непрерывно бомбят и обстреливают объекты, которые обеспечивают город электроэнергией и водой. Нельзя исключить того, что им удастся вывести их из строя. Вы меня понимаете?

– Да, я вас понимаю, – почти беззвучно ответил Валицкий.

– Необходимо немедленно создать резервную сеть колодцев и скважин, и в первую очередь в районе заводов, производящих вооружение. – Теперь Васнецов говорил сухо, деловито. – Сегодня утром мы обсуждали этот вопрос на заседании Военного совета. Решено объединить все городские организации, связанные с бурением на воду, а также создать группу гражданских инженеров по подготовке города на случай перерыва в водоснабжении. Мы просим вас, – он положил руку на острое плечо Валицкого, – включиться в эту работу, причем на наиболее угрожаемом участке – на территории Кировского завода…

Валицкий, охваченный отчаянием после известия о положении города, постепенно приходил в себя: «Я нужен, нужен! Обо мне вспомнили!» – думал он. Он еще не представлял себе, в чем конкретно будет заключаться его работа. Но главное – ему доверяют, на него рассчитывают, его участие в обороне города столь необходимо, что сам Васнецов счел возможным лично приехать к нему!

Васнецов подошел к письменному столу, поднес к глазам лежавший там рисунок и спросил:

– Федор Васильевич, скажите, пожалуйста, что это такое?

Валицкий поднял голову и увидел, что Васнецов рассматривает эскиз памятника.

– Это… это так… – смущенно забормотал Федор Васильевич, – просто так, от безделья… так сказать, проба пера… карандаш просился в руки… Бросьте, пожалуйста, вон туда, в корзину!

– Зачем же?.. – пожал плечами Васнецов и еще раз взглянул на рисунок. – Что же это все-таки такое?..

– Видите ли… ну, как бы это вам сказать… – сбивчиво начал Валицкий, – я подумал о том, что, может быть, после войны нам следует установить памятник Победы… в районе Нарвских ворот… Так сказать, в ознаменование… Разумеется, – добавил он поспешно, – это я набросал просто так… для себя… Во всяком случае, сейчас…

Он хотел сказать: «Сейчас, когда враг находится в нескольких километрах от Путиловского завода, не до памятников Победы», – но почувствовал, что не в силах произнести эти слова.

Что-то дрогнуло в сурово-сосредоточенном лице Васнецова, на какое-то мгновение оно приобрело совсем иное, незнакомое Валицкому выражение: глубоко запавшие глаза посветлели, чуть дрогнули уголки плотно сжатых губ…