Лев Канторович - Холодное море [очерки] - (Автолитографии и рисунки автора)

Борьба, ведущаяся большевиками за освоение Арктики, не могла не привлечь к себе внимания работников искусств. Суровая и своеобразная природа, крепкие и своеобразные люди, упрямо шаг за шагом отвоевывающие у Арктики ее позиции, в течение веков казавшиеся неприступными, — эта тема, созвучная нашей эпохе социалистической стройки, бесспорно заслуживает того, чтобы быть отображенной в искусстве. И вполне понятно, что среди литераторов, художников и композиторов пробудилась сильная тяга в Арктику. Литераторы были неизменными участниками всех больших полярных экспедиций последних лет, в результате чего наша художественная литература об Арктике обогатилась целым рядом книг. К сожалению, качество этой литературы очень часто оставляет желать лучшего, и причислить ее к художественной можно лишь условно, поставив слово ״художественная״ в кавычки. Одной из особенно досадных особенностей многих популярных очерков об Арктике является стремление показать Арктику и ее людей во что бы то ни стало в свете героики, для чего авторы не жалеют напыщенных слов и ложного пафоса, оставляющих у читателя — в особенности у знакомого с Арктикой — самый неприятный осадок.　

Очерки Льва Канторовича отличаются от этой ходульно-героической арктической литературы весьма выгодно. Автор — художник, участник исторического похода ״Сибирякова“ в 1932 г. и Ленской экспедиции в 1933 г. — не задавался целью дать описание экспедиции; он выбрал только несколько небольших эпизодов, казавшихся ему особенно характерными или по той или иной причине заслуживающими внимания. В результате появилась эта книжка, представляющая собой собрание картин, нарисованных словом и карандашом. И природа и люди показаны в этих картинах так, как они есть на самом деле, без лишних прикрас, без навязанной героики. Правдивость и простота подкупают читателя этих страничек живой Арктики. В первом рассказе описывается заход ״Сибирякова״ к островам Каменева в 1932 г. и встреча с зимовщиками Северной Земли Ушаковым, Урванцевым, Ходовым и Журавлевым. Колоритную фигуру этого последнего промышленника мы встречаем также в рассказе ״Охота״. В рассказе ״Холодное море״ описывается плавание трех лесовозов из Архангельска в морс Лаптевых, выполненное в 1932 г. под проводкой ледокола ״Красин״ (начальник экспедиции — Б. В. Лавров, начальник морской проводки — капитан Сорокин). Отдельный рассказ посвящен полярному летчику А. Д. Алексееву, блестящие полеты которого оказали Ленской экспедиции большую помощь. Два последних рассказа касаются бухты ״Прончищевой״, в которой ледокольный пароход ״Русаков״ (капитан — Б. И. Ерохин) построил летом 1933 г. промысловое становище и у входа в которую пароход ״Правда״ имел несчастье сесть на мель. Все эти рассказы имеют не только художественную, но и документальную ценность, так как в них запечатлены действительные факты и настоящие, выхваченные из жизни люди.　

"...Кто хочет видеть гений человечества в его благороднейшей борьбе с суеверием и мраком,

тот пусть прочтет о людях, которые с развевающимися флагами стремились в неведомые края.

Человеческий дух не успокоится до тех пор, пока и в этих странах не станет доступна каждая пядь земли,

пока не останется здесь ни одной неразрешенной загадки..." Fritiof Nansen

Четыре человека стояли во весь рост в шлюпке и стреляли в воздух.

Захлебываясь, тарахтел мотор, и шлюпка прыгала на бурых волнах.

Четыре человека - все население Северной Земли. Два года провели они совершенно одни на обледенелых островах. Через два года к Северной Земле подходил ледокол.

Еще за сутки до прихода с зимовщиками связались по радиотелефону. В белой рубке хрипловатый репродуктор заговорил прерывающимися от возбуждения голосами. Был точно назначен час прихода ледокола.

В полночь, когда показался дымок, зимовщики столкнули в воду шлюпку и завели мотор.

Было лето, и тусклое незаходящее солнце низко висело над горизонтом.

На берегу, у маленького бревенчатого домика, остались одни собаки. Они с лаем подбегали к морю, возвращались к дому, снова подбегали к берегу. Некоторые, беспокойно повизгивая, совались в холодную воду и отскакивали обратно, отряхивая пушистые шкуры.

Шлюпка ушла далеко в море. В белесом тумане показались очертания ледокола. Тогда зимовщики дали первый салют. Они стреляли без перерыва до тех пор, пока шлюпка не подошла к борту ледокола. Потом они поднялись по трапу и стали обниматься со всеми людьми, которые стояли на палубе.

Они забросали прибывших вопросами. Им отвечали наперебой сразу все. Они ничего не понимали в этом веселом гомоне. Стояли, смущенно улыбаясь, оглушенные криками и объятиями.

Потом их повели в кают-компанию, и они сделали доклад о своей работе.

Они рассказали, как после ухода "Седова", который высадил их на берег и построил им хижину, они долго приводили в порядок снаряжение и продовольствие. Охотились, чтобы заготовить мясо собакам.

Потом море замерзло, и они стали совершать небольшие походы на собаках. Они устраивали базы продовольствия для людей и корма для собак. Короткими переходами двигались по намеченным маршрутам и забрасывали припасы все дальше и дальше в глубь островов.

Они рассказывали, как заносило снегом их дом, потому что они сложили дрова с той стороны, откуда обычно дули ветра. Снег наметало очень высоко. Засыпало дом до самой крыши. Летом они переложили дрова на другое место, и вторую зиму их не заносило.

Потом они рассказали, как весной они уезжали на собаках за сотни миль. Жили в палатке неделями. Продвигались от одной базы до другой, составляя карту Северной Земли. Возвращались к хижине, чтобы дать отдых собакам. Мылись в бане, спали и через два или три дня снова уезжали.