Сергей Антонов - Зеленый дол

В один из таких дней, когда Александр Александрович спорил с Голубовым по поводу найденного в соломе плохо обмолоченного колоска, к нему подъехала на велосипеде Коськина сестра — почтальонша — и вручила письмо. Коськина　сестра в последнее время перестала возить письма к газеты в деревню, а сразу из сельсовета отправлялась на поля, по бригадам, — колхоз был согласный, и в эту пору дома никто не сидел.

Александр Александрович узнал почерк жены и, не читая, сунул конверт в карман.

Все письма жены за последний месяц были одинаковы. Она торопила Лёлю отправляться домой, в город, напоминала, что первого сентября в городских школах начинаются занятия (как будто в сельских школах занятия начинаются в другое время), объясняла, что девочке надо　иметь время, чтобы нагнать пропущенные уроки (как будто в сельской школе девочка ничему не научилась), и беспокоилась, удастся ли привести в порядок Лёлину одежду и обувь (как будто она здесь жила беспризорницей).

Часа через два, когда на ток привезли обед, к Александру Александровичу подошёл дядя Вася.

— Это неправильно, товарищ Гусев, — решительно сказал он, глядя к сторону. — Евдокии Захаровне тоже, понимаете, нужен отдых. У меня лошади и то, понимаете, имеют выходной день. А тут тем более: самый ценный капитал — люди. А Евдокия Захаровна то сидит в лаборатории с утра до ночи без всякого просвета, то где-то пропадает.

— Но я-то тут при чём? — удивился Александр Александрович.

— Вы можете повлиять на нее своим авторитетом. Комсомольцы по вечерам возле клуба песни играют, а она сидит со своими пузырьками в лаборатории. Отрывается от масс.

Такой разговор дядя Вася вёл с агрономом не первый раз, и конца этому разговору видно не было.

— Но ведь и же вам говорил, что не заставляю ее работать сверх положенного времени, — раздражённо объяснил агроном. — Она сама не уходит.

— А вы предложите ей прекращать работу после семи. В крайнем случае запирайте лабораторию. Замок я могу предоставить.

Чтобы как-нибудь отвязаться от дяди Васи, агроном достал письмо и начал пробегать глазами строки, написанные знакомым докторским почерком с латинскими буквами «т» в русских словах.

К удивлению Александра Александровича, на этот раз той письма был совершенно иной.　 Вначале жена сообщала, что получила от Лёли открытку. Девочка писала, что занята каким-то очень важным и ответственным делом и выехать домой пока что никак не может. Процитировав Лёлины фразы, жена писала, что решила сама приехать в деревню, чтобы посмотреть, какое ответственное дело взвалили на слабые плечи девочки бесчувственные　взрослые люди, и разобраться на месте, как поступать дальше.

— Так вот. Замок я могу предоставить, — повторил дядя Вася.

— Какой замок? — рассеянно спросил агроном.

— Лабораторию запирать.

— Ах да, лабораторию… А зачем, собственно, её запирать?

— Так я же вам объяснял, — терпеливо заговорил дядя Вася. — Евдокия-то Захаровна как сядет возле автоклава, так и не видать её до ночи. А она всё-таки должна принимать участке в массовой работе. Надо как-то решать этот вопрос…

Но Александр Александрович уже не слушал его. Письмо всё больше заинтересовывало его.

«На всякий случай надо подумать, что делать с пианино, — писала жена. — Прямо не представляю: везти его с собой или продавать? У меня голова идёт кругом…»

Агроном аккуратно сложил письмо, спрятал в карман и улыбнулся дяде Васе.

— На чем мы остановились? — весело спросил он. — Ах да, вспоминаю. Обещаю убедить Евдокию Захаровну, чтобы она, как ты говоришь, не отрывалась от масс.

— Вот это правильно, — проговорил дядя Вася, не понимая, почему так внезапно повеселел агроном.

— Только имей в виду, Вася, что семейная жизнь — очень серьёзное дело. Очень серьезное.

Александр Александрович собирался развить эту тему, но ему помешал Петя.

Потный, запыхавшийся бригадир пятой полеводческой, видимо, долго разыскивал агронома. Лицо его было бледно и взволнованно.

— Что с тобой, мальчик? — спросил Александр Александрович.

Вместо ответа Пети разжал кулак. На ладони его лежал, кверху ножками, чёрный жучок. Почувствовав свободу, жучок оттолкнулся упругими, как пружина, крыльями, подпрыгнул и упал на землю.

— Щелкун, — сказал Александр Александрович.

— Это правда, что он корни пшеницы грызёт? — спросил Петя.

— Он-то не грызёт, а вот его личинки, червячки…

— Проволочники, — подсказал дядя Вася.

— Да, да, проволочники могут поранить и стебли и корешки.

— Идёмте! — Петя потянул агронома за　рукав.

— Куда?

— На нашу новую полянку. Только вы не беспокойтесь… Там ничего такого не случилось…

— А мне можно? — спросил дядя Вася.

— Теперь все равно. Пойдём. Только ты не думай, там всё в порядке…

Всю дорогу Пете казалось, что они идут слишком медленно. А агроному становилось всё больше жаль мальчика.

— Оказалось, что я немного преувеличивал, Петя, когда говорил о значении твоей Чародейки, — начал он осторожно. — Видишь ли, учёные относятся к твоему феномену не очень, я бы сказал, оптимистически. — Агроном нарочно говорил туманными фразами, чтобы не слишком огорчать Петю. — Они пишут, что надо несколько лет приучать семена к раннему созреванию. Оказывается, не у одного тебя — и у других вырастала такая пшеница. А на следующий год ничего не получалось. Только ты на огорчайся…

— Ну и что же, — сказал Петя. — У них не получалось, а у нас в «Зелёном долу» получится. У нас, глядите, какая земля. Правда, дядя Вася?

— Правда.

— Лет через десять либо через двадцать, а получится. Верно, дядя Вася?

— Верно. Только известь с фермы воровать больше у тебя не получится.

Чародейка росла теперь за кустами, которые ровной полосой тянулись вдоль выгона.

Дядя Вася вспомнил, что недалеко от этого места он весной беседовал с ребятами.

На новой полянке в полном составе сидела встревоженная пятая полеводческая бригада. Дуся внимательно осматривала крепкие, тяжёлые колосья Чародейки.

— Вот она где пропадает, — сказал дядя Вася, увидев Дусю. — Это не ты ли вместе с ними пересаживала?

— Куда там! Они меня только на прошлой неделе первый раз пустили сюда, — отвечала Дуся. — У них тут строгости. Посмотрите, Александр Александрович, какая красота!

— Чудесная пшеница! — воскликнул агроном. — Богатырская пшеница! Да, Лёля, у нас новость. Скоро к нам мама приезжает.

— Насовсем?

— Кажется, насовсем.

— Значит, всё в порядке? — спросил Петя.

— Да, теперь заживём веселее, — ответил агроном, улыбаясь.

— Я не про это. С Чародейкой-то всё в порядке?