Григорий Канович - Киносценарии, 1982. Второй выпуск [альманах]

— Не спеши, сынок… Никто не требует, чтобы ты нас учил лозу обрезать. Но ты механик! Понимаешь, я бы уже давно поехал в Баку, нашел бы нужную дверь, если бы решил одну простую вещь: откуда взять воду для полива этих земель? У нас здесь богар не получится — лето очень засушливое, виноград сгорит. Обязательно надо его поливать! Очень прошу тебя, подумай, как самым коротким путем проложить к этим землям водопровод от реки. Мне это не под силу — здесь твоя голова нужна. Притом, учти, никто нам денег на это дело не даст, их в колхозе просто нет, а председатель считает, что виноград только спекулянтов плодит.

— Вы говорите — «нам», будто мы уже решили действовать вместе, — помолчав, усмехнулся Эмин.

— Слушай, парень, — серьезно глянул на него Ильяс. — В жизни не так часто случается, когда от нас зависит что-то важное. Помоги, сынок, — это не мне надо, а людям…

Ильяс-киши встал и, не простившись, ушел.

Эмин взял гроздь винограда, поглядел на нее в задумчивости, потом подошел к открытому окну.

— Так это ты наш новый механик? — окликнул его женский голос с улицы. Под окном стояла Амина и, чуточку сощурив глаза, глядела на него с дерзкой улыбкой. — Позови отца. Он говорил, что к тебе пошел.

— Если ты имеешь в виду Ильяса-киши, то он только что ушел.

— Значит, опять за деревню отправился с с землей разговаривать. Отец вчера рассказывал, какой умный новый механик приехал, все на свете знает. Я думала, какой-нибудь важный, седой, а ты совсем молодой… Помочь, что ли, тебе?

— Ну помоги, если хочешь.

— А если кто увидит и скажет, что Амина к одиноким мужчинам в дом ходит, тогда что?

— Тогда не морочь мне голову и проходи дальше.

— А с другой стороны, тебя жалко. Ладно, ты иди погуляй, а я посмотрю, что здесь творится…

Эмин медленно бродил по селу. Начинался обычный деревенский день, с громким говором крестьян, с веселым гвалтом детворы, блеяньем овец, кудахтаньем кур. К Эмину присматривались. Его бегом догнал маленький дочерна загорелый мальчишка.

— Механик-ами, тебе очень быстро надо бежать к телефону — из Баку звонят.

И мальчишка вновь припустил по улице. Эмин пожал плечами и побежал за ним.

Запыхавшись, влетел в здание правления. Промчался по коридору. Остановился в растерянности, не зная, в какую дверь толкнуться.

— Сюда, пожалуйста, — пригласила его выглянувшая из одной двери девушка-бухгалтер.

В комнате сидели за столами еще две женщины. Эмину протянули трубку.

— Слушаю!

— Сынок, родной, как ты там? — кричала в трубку Лейла-ханум. — Что ты там кушаешь? Какой номер у тебя в гостинице? Ты меня слышишь?

— Ты заставила меня бежать через все село, чтобы спросить, что я ем? — Эмин старался говорить как можно тише. — Мама, ты понимаешь, в какое положение ты меня ставишь?

Женщины делали вид, что целиком заняты своими бумагами.

— Я тебя плохо слышу! — кричала Лейла-ханум. — Если они начнут требовать, чтобы ты ездил на комбайне, не соглашайся ни за что. Тебе голову напечет! Ты меня слышишь? Пусть они тебе в номер телефон поставят!

Эмин положил трубку на рычаги, поблагодарил женщин и вышел.

Едва затворилась за ним дверь, в комнате грохнул хохот.

Дом было не узнать — он блестел, начиная с оконных стекол и кончая посудой. Занавески и скатерть Амина связала в большой узел.

— Это я с собой заберу и постираю дома. Уф-ф, давно я так в доме не убирала. С тех пор, как муж пропал.

— Куда пропал?

— Если бы я знала! Пропал, пять лет уже скоро будет. Его мать не хотела, чтобы он меня брал. Мы женились без свадьбы. Жили у нас. А он говорит: стыдно мужу жить в доме жены. Зиму перезимовали, поеду, говорит, на сезон, денег заработаю, дом построю, будем жить как люди. И все, пропал! Одни из нашего села ездил в… забыла, как это место называется, говорил, будто видел с женщиной его. Говорит, уже в возрасте женщина. Лицо лысое…

— Как лысое? — удивился Эмин.

— Лысое — без бровей, без ресниц. Не видел, что ли, никогда? А я говорю, если променял меня на такую, пусть и не возвращается совсем. Слушай, механик, а ведь мог же сосед обознаться, правда?

Она серьезно и выжидающе смотрела на него.

— Конечно, мог. Я даже уверен, что он обознался, — сказал Эмин.

Она молча подхватила узел.

А в соседнем дворе между двумя женщинами — довольно неказистой молодой — она была беременна, и старой — происходил такой диалог:

— Нет, ты видела, видела? Так себя вести с незнакомым мужчиной! Надо Ильясу-киши сказать, чтобы укоротил язык, а заодно и руки-ноги своей дочке, — возмущалась молодая. — И хохочет все, и хохочет. Я бы ей глаза выколола бесстыжие!

— А что ей делать, как не смеяться, — проговорила старуха. — Бросил бы тебя Мардан, поняла бы, как болит у нее сердце. Хорошая она, работящая, а не повезло. Что же ей теперь — плакать все время?

— Ай, брось! От хорошей жены муж не уйдет к другой…

Иса и Салман стояли возле парома, разговаривали вполголоса.

— Слушай, не можем мы столько ждать, сейчас самый сезон начинается, сделай хоть ящиков двадцать, — говорил Салман.

— Смешной человек, — усмехнулся Иса. — Винограду не прикажешь, чтобы быстрее созревал. Неделю подождать надо. И боюсь я, Салман, не дай бог, прихватят вас где-нибудь, от стыда сгорю — у меня ведь единственный сын в институте учится, я у них выступал, рассказывал, как воевал.

— Успокойся, все в порядке, — твой виноград сейчас уже в Воронеже, на рынке. Чего ты боишься? Не ворованное продаем, а плоды честного труда.

— Ты мне-то хоть сказки не рассказывай, — нервничал Иса. — Отлично знаешь, что ничего нельзя скупать оптом — коопторг есть для этого.

— Интересно получается: заработать ты хочешь, а рисковать — нет. Я же тебе говорю: с бумагой, которую мне дал свой человек в районе, можно хоть в космос везти виноград.

— А кто он, этот человек? — спросил Иса.

— Это уже тебя не касается. Большой человек. Ты лучше вот о чем подумай. Хорошо бы на следующий год не виноград, а вино здесь скупать. Понимаешь разницу? Тебе же сына женить надо будет, деньги немалые, а? А может, ты ему «Жигуленок» на свадьбу захочешь подарить — чем он хуже других?

— Деньги, деньги… Сгорел бы тот, кто их придумал! — в сердцах сказал Иса.

Вытирая ветошью руки, Эмин отошел от колесного трактора и сказал молоденькому слесарю:

— Все, Акпер. Пройдись еще раз накидным ключом по всем гайкам — и готово.

Он попрощался со слесарями и вышел за ворота базы механизации. Не успел сделать и тридцати шагов, как увидел идущею ему навстречу Амину.

— Добрый день, механик, что-то часто мы с тобой встречаться стали: куда ни пойдешь — везде ты. С чего бы это? — весело и громко говорила она.

— Село маленькое, по одним улицам ходим, — улыбнулся Эмин. — Куда торопишься?