Юрий Гейко - Твой друг. Сборник по собаководству. Выпуск 3

Собаки — ладно.

Но давайте прикинем, как выглядят при этом нормы нравственности, принятые в нашем обществе. Ведь, говоря о любви к животным, о необходимости помогать им, создавая уголки живой природы в школах и детских садах, всячески поощряя любовь к «братьям нашим меньшим», мы заботимся не только о животных и не столько о животных, сколько о морали, о тех убеждениях, которые усвоят наши дети и понесут дальше, в последующие поколения. И когда эту мораль попирают столь бесцеремонно и откровенно, мы должны отнестись к этому с большой серьезностью.

Для начала приведу документ. Называется он так: «Акт судебно-ветеринарной экспертизы».

«Мною, Теплоуховым Анатолием Тимофеевичем, врачом Томской ветеринарной клиники сельхозтехникума, имеющим высшее ветеринарное образование, стаж работы по специальности — 17 лет, в помещении клиники с 9 до 16 часов, на основании постановления следователя, в присутствии директора клиники и фельдшера произведено вскрытие трупа собаки. Порода — немецкая овчарка. Пол — кобель. Окрас — чепрачный. Кличка — Рей. Возраст — три года. Принадлежал Наташе Игнатовой. Насилие над собакой совершено 1 октября в 17 часов. Время умерщвления — 1 октября, 22 часа.

В результате патолого-анатомического вскрытия установлено…».

Не будем описывать все то, что установил, обнаружил и занес в документ врач. Тяжелое это занятие — читать описание ран, которые можно нанести с помощью топора, лопаты, кованых каблуков. Обращу только внимание на одну деталь: насилие над собакой совершено в пять часов вечера, а умерла она в 10 часов. То есть погибла собака в то самое время, когда дворы, улицы, скверы полны детворы, прохожих.

Так что же произошло? Я имею в виду: что произошло с людьми, которые вольно или невольно оказались втянутыми в историю гибели Рея?

Когда Наташа была в седьмом классе, ей подарили щенка. Причем хорошего щенка, породистого, с родословной. За три года пес вырос и превратился в шестидесятикилограммового красавца. Он участвовал в многочисленных выставках не только в Томске, но и в других городах. Последний его успех — второе место на состязаниях служебных собак.

Наташа отдавала своему другу все свободное время. Как-то, еще будучи щенком, Рей спугнул грабителя, который попытался влезть в квартиру Игнатовых. И брезентовая рукавица, оставленная преступником в спешном бегстве, долго еще служила предметом особой гордости Наташи. Уже когда собака погибла, клуб служебного собаководства выдал ее хозяйке справку, где подтверждалось, что Рей имеет диплом первой степени по дрессировке, экстерьерную оценку «отлично», даже цену указали заботливые товарищи из клуба — триста двадцать рублей.

Наташа так сильно привязалась к собаке, наверно, еще и потому, что атмосфера в семье была тяжелой. Мать часто выпивала и воспитание дочери понимала своеобразно — все время старалась поставить ее на место, уличить в чем-то, выговорить за проступок, мнимый или действительный. Сводный брат бывал лишь наездами и пьянство в обществе матери предпочитал всему остальному. Отец, судя по всему, не относился к сильным людям.

Отвлечемся немного. Вы, наверное, не раз замечали, как ограниченные, пустые люди болезненно воспринимают чужие увлечения, успехи, в чем бы эти успехи ни заключались. Даже, вроде бы, такой пустяк, как привязанность собаки, может вызвать зависть, неприязнь, ненависть в душе заскорузлой и никчемной. Очень уж не терпится таким людям утвердиться хотя бы в собственных глазах. Как угодно, любым способом. Причем чаще всего способом, наименее достойным. Разговаривал я как-то с типом, написавшим анонимку на своего соседа. И куда, кому, думаете, ее послал? В прокуратуру, в милицию, жене, начальнику? Ничего подобного. Послал анонимку человеку, с которым его сосед дружил. Дескать, поссорьтесь, разругайтесь, не встречайтесь — и мне будет легче жить. Тоже ведь философия, а?

А в нашем случае брат Наташи, Александр Аржанников, убил со своими собутыльниками собаку потому, что та была привязана к девушке, и потому, что его сестре было интересно жить. И переносить это брат просто не мог, это уязвляло его, заставляло ощущать собственную неполноценность. А ведь собаку продать можно было. Не продал, не позарился на такие деньги! Потому что наверняка знал: если собаку убить, сестре будет больнее. А цель была именно такая — сделать как можно больнее. Почти невероятно, но и мать Наташи приняла в убийстве самое непосредственное участие. Она сделала основное — надела на Рея намордник. Имела она странную блажь — после выпивки шла прогуливаться с Реем. Смотрите, дескать, люди добрые, какая у меня славная собака, как она меня слушается, и вообще, обратите внимание, какая я значительная особа… Такое вот было у нее тщеславие, вызванное той ограниченностью, бездуховностью, которая влечет за собой бездушие.

Решив убить собаку, брат Наташи со своими собутыльниками, к которым, куда деваться, приходится отнести и мать, первым делом надели на Рея намордник. Потом повели в сарай. Рей пошел, полагая, очевидно, что предстоит обычная прогулка. Наташа в это время была в клубе собаководства. Она ушла из дома, чтобы не видеть пьянеющих родственников, не слышать их удалого разгула. Заведя собаку в сарай, собутыльники несколько раз ударили ее топором по голове. Но то ли много выпили, то ли сарай был слишком тесным, только удары оказались не смертельными, и Рей вырвался, начал с воем бегать по двору, залитый кровью. Пьяные удальцы с гоготом гонялись за Реем — чего им бояться полуживой собаки да еще в наморднике! Накинув Рею на голову мешок из-под картошки, они снова затащили его в сарай и принялись по очереди бить лопатой по голове. Таксист, специально нанятый ими, чтобы увезти труп, сбежал, не вынеся зрелища. А три довольных собой парня, так и не добив собаку, притомились и ушли со двора. Где-то их ожидала выпивка.

— Пусть помучается! — заявил брат через несколько часов. А сказал он это, глядя на подыхающего пса.

Вот что пишет сосед Наташи — А. П. Лунин, работающий в медицинском институте: «Открыв дверь сарая, мы увидели собаку с натянутым на голову мешком. Еще один мешок был натянут на задние ноги. Сдернув мешки, мы увидели, что на собаке надет намордник, а шея ее стянута веревочной петлей. Рей с трудом поднялся на ноги и пошел нам навстречу. Трудно представить себе более жуткую картину, нежели вид огромного пса, с изрубленной головы которого текла кровь. По-видимому, на последнем дыхании Рей проделал путь в сотню метров и поднялся на площадку второго этажа. Здесь силы оставили собаку, и она упала. Трагизм создавшегося положения усугубился тем; что возле умирающей собаки находилась ее семнадцатилетняя хозяйка — Наташа Игнатова. Ее страдания я не могу описать, но с уверенностью говорю, что моральную, психическую травму она получила слишком большую. Буквально силой ее удалось завести в квартиру и уложить на кровать. Вызванные врачи после осмотра собаки заявили, что их помощь уже бесполезна. При содействии начальницы клуба собаководства и представителя милиции был вызван гарнизонный патруль, которого с большим трудом удалось уговорить пристрелить собаку — не было человеческих сил смотреть на страдания Наташи и из гуманности к изуродованному псу.