Геннадий Фиш - В Суоми

А поскольку речь уже зашла о действиях военного флота, то стоило бы в такой хрестоматии поведать и о случае с броненосцем «Слава».

В осенние дни октября 1905 года в Хельсинкский порт пришел броненосец императорского флота «Слава». Не пришвартовываясь к пирсу, он отдал якоря на рейде. В те дни ко всеобщей забастовке российского пролетариата примкнул и финский рабочий класс. Царский генерал-губернатор князь Оболенский в перепуге бежал из своего дворца в Хельсинки на рейд, думая, что на броненосце «Слава» среди русских матросов он будет в полной безопасности и недосягаем для финских «бунтовщиков».

— Однако на другой день в стачечный комитет, — рассказывал мне много лет спустя уже седой, постаревший Эзор Хаапалайнен, председатель стачечного комитета, — тайком пробрались два матроса с броненосца.

«Мы уполномочены командой «Славы» передать вам, — сказали матросы, — что в тот момент, когда вам понадобится генерал-губернатор Оболенский, мы его арестуем и отдадим в ваши руки».

Князь — губернатор, бежавший за помощью и охраной к «своим» друзьям, оказался негласным их арестантом.

Русские моряки, руководимые большевиками, были истинными друзьями, товарищами финских трудящихся.

Как хороши были бы такие рассказы в хрестоматиях для душевного спокойствия и воспитания и тех, кто еще не дошел до петуха, и особенно тех, для кого заносчивый петушок уже стал воспоминанием детства.

За несколько дней до соревнований в Лахти на первенство мира по лыжам известный финский спортивный радиокомментатор Пекка Тийликайнен сказал:

— Если спросить, много ли в Суоми лыжников, придется сосчитать все население. В Суоми не говорят об умении ходить на лыжах — это само собой разумеется.

И он прав.

Любовь к спорту, пожалуй, также надо зачислить в финский «менталитет».

Если разделить золотые и серебряные медали — знаки первенства в международных спортивных соревнованиях — на количество душ населения, то, по всей видимости, первыми будут финны.

Лыжи — это, пожалуй, самой природой продиктованный финнам вид спорта. Другой вид, выросший из труда лесоруба-сплавщика, — состязания в плавании, стоя на бревне. Но гонки на бревнах, так же как и русская игра в городки — рюхи, еще не стали международными видами спорта.

Сколько здесь повсюду лыж — настоящих, игрушечных, нарисованных! Они на улицах и в магазинах, в рекламах, изображены на объявлениях сберегательных касс и банков, вылеплены из сахара на витринах кондитерских. И не только на крышах частных автомобилей сделаны специальные приспособления для перевозки лыж — такие крепления и на крыше каждого такси, — иначе в субботу и воскресенье не заполучишь пассажира.

Спортивные союзы Финляндии объединяют свыше 233 тысяч лыжников. В Суоми даже церковники организуют свои лыжные пробеги.

Ежегодно в конце февраля, после традиционного праздника «Калевалы», у городских школьников бывают так называемые «лыжные каникулы», специально для того, чтобы дети могли побегать вволю на лыжах. Я видел утром, едва только рассвело, — вооруженные лыжами школьники атаковали автобусы, уходящие за город.

В сельских школах таких каникул нет, потому что там и в школу и из школы, и в гости и просто по делам, и в будни и в праздники все ходят на лыжах. Бабушка идет проведать внучку в соседнее село на лыжах. Школьники сельских мест вместо «лыжных» получают «картофельные» каникулы, которых у городских не бывает. Весною, во время посадки картофеля, и осенью, когда наступает пора его копать, три дня в школах нет занятий, чтобы дети помогали родителям в поле.

В дни лыжных каникул вместе со школьниками я пришел в Национальный музей в Хельсинки. Там есть два зала, каких в музеях других стран не найдешь. В этих залах выставлены лыжи разных веков, разных форм, разных губерний и районов Суоми. Лыжи с желобком и плоские лыжи, подбитые мехом, чтобы лучше скользили. Здесь есть лыжи, найденные при раскопках вблизи Рийхимяки (возраст их — две тысячи лет), и лыжи из Хяменкюре, которые еще на тысячу лет старше.

Какими орудиями выстроганы они?

Обломок лыжины, найденный на стоянке людей каменного века, — обломок, которому 3700 лет, — как редчайшая ценность, хранится в закрытом фонде музея. Чтобы его увидеть, нужно особое разрешение.

Вряд ли где-либо можно найти такое собрание — от корявых, покоробившихся самоделок древних обитателей страны до сверкающих лаком современных лыж, на которых финские спортсмены завоевывают мировые рекорды.

Мы находились в том краю, где поэт о молодой женщине говорит, что она, «как лыжа, скользит-убегает», где он видит, как «по зимним странствует дорогам лыжница Болезнь, подруга Смерти». А великий финский поэт Эйно Лейно называет книгу стихов, вовсе не посвященную спорту, — «Песни лыжника».

— Почему они не догадались выставить здесь, в музее, еще и свои лыжные мази? — сказал один из наших спортсменов.

Пожалуй, он был прав — и финская смазка для лыж имеет право на место в музее.

Если в тех краях, где на степном приволье паслись табуны, наши лошадники для обозначения масти лошади создали такой богатый словарь, какого, пожалуй, не найти в другом европейском языке (все эти каурые, чалые, гнедые, сивые, вороные, караковые, игреневые, карие, соловые, чубарые, буланые, мышастые, мухортые, подвласые и т. д.), то здесь, на севере, где жизнь так связана со снегом, для каждой его разновидности нашли свое особое обозначение. Падающий снег, мучнистый, зернистый, сыпучий, кристаллический, свежий порошкообразный, старый порошкообразный, фирновый, хлопьевидный, мокрый — все они именуются по-разному. И для каждого снега есть своя лыжная мазь. Для трехдневного сухого снега, уже подвергшегося воздействию солнца, — одна. Для сухого свежего снега — другая. «Каркиакелли» — мазь для крупнозернистого снега. «Паккаскелли» — на сильный мороз. «Кескикелли» — на умеренный. «Кускакелли» — на оттепель. «Весикелли» — на талый снег и т. д. Ведь и у нас на севере — в Карелии, Архангельской и Вологодской областях — народ мокрый снег с дождем называет «чичер», для снега с туманом имеет словечко «чидега», слово «снежура» обозначает снег на талую землю, рыхлый снег здесь «уброд», обледенелый — «чир» и т. д. Но, к сожалению, эти и другие, не менее выразительные, слова не получили у нас прав «литературного гражданства» и зачислены редакторами в областные, сиречь изгоняемые из литературной речи. А жаль!

— Финским спортсменам в состязаниях ворожит их «медведь на лыжах»! — сказал чилийский чемпион И. Карраца. — И к тому же здесь слишком холодно для меня! — добавил он и покинул Суоми, так и не дождавшись гонок на пятьдесят километров, для которых, собственно говоря, он и прибыл в Лахти из Южной Америки.