Борис Грин - Высокое небо

Четырнадцатого февраля окружная избирательная комиссия официально уведомила Аркадия Дмитриевича о том, что избиратели округа вторично выдвинули его кандидатом в депутаты, и просила дать согласие баллотироваться по Кунгурскому избирательному округу.

Держа в руках этот маленький драгоценный листок, Швецов глубоко задумался. Трудно сдержать радость, сознавая, что люди верят тебе. Но это признание того, что уже сделано. А сможет ли он и дальше быть им полезным? Он не рисовался, когда говорил Горшкову что согласен нести такое бремя до конца жизни. Это было великим счастьем — сознавать, что ты помог человеку в трудную минуту, влил в него хоть капельку свежих сил, оторвал от уныния. Но ведь годы берут свое, скоро закрывать счет шестому десятку. Да и нельзя забывать, как велико напряжение в работе конструктора. Но, с другой стороны, успевают же другие нести нелегкую ношу множества разных обязанностей. По-ленински, не жалея себя. Ведь, в конце концов, жизнь у человека одна, в том и заключается соль, чтобы всюду поспеть. Невозможно быть только инженером, только ученым и только конструктором. Человек — это значительно более широкое понятие. Жуковскому пошел уже восьмой десяток, когда он начал создавать ЦАГИ…

Словно испытывая свои силы, Швецов подошел к маленькому круглому столику, на котором стояла модель двигателя и одной рукой поднял ее над головой. Нет, что там ни говорят, а уральская порода — это очень крепкая порода. И что такое пятьдесят восемь лет? Для академика Павлова, прожившего без малого девяносто, это было порой молодости…

На следующий день Аркадий Дмитриевич написал письмо в окружную избирательскую комиссию, в котором благодарил за доверие и сообщал о своем согласии баллотироваться по Кунгурскому округу.

Вскоре пришел ответ: «Ждем к себе, на встречу».

Морозным мартовским утром легковая автомашина подъезжала к Кунгуру. Орудуя переключателем скоростей, шофер обгонял попутные автобусы и грузовики и, едва выводил машину на свободный от движения участок, прибавлял газ.

Аркадий Дмитриевич, поудобнее устроившись у правого окошка, смотрел за обочину тракта. Торжественный в снежном уборе лес убегал назад и все равно казался бесконечным, потому что надвигались навстречу новые массивы, а за ними опять новые, такие же молчаливые, в нахлобученных белых шапках. Давненько не приходилось ему любоваться прелестью уральской зимы! Где-то в сознании бродили далекие отголоски детства, которое прошло в этих родных, милых сердцу местах.

В полдень машина остановилась у Кунгурского исполкома. Швецова встретили радушно, отвели в гостинице лучший номер. Стараясь уважить дорогого гостя, натопили так, что дышать было нечем. Аркадий Дмитриевич распахнул форточку, и в комнату ворвался морозный воздух.

Вошел помощник, прихвативший из дому чемоданчик снеди. Вместе они отправились к умывальнику, а когда освежились, обнаружили, что нет полотенец.

— Скажу дежурной, забыли они, наверно, — сказал Горшков.

Швецов остановил его:

— Прошу вас, не надо. Зачем людей беспокоить? Полотенца мы можем купить, а заодно посмотрим, как обстоят дела в здешних магазинах.

Они оделись и вышли из гостиницы, В первом же магазине удивили своей просьбой продавщицу. Она аккуратно завернула два полотенца и подала сверток добродушному генералу. Но сработал «женский телеграф». Когда они вернулись в номер, на видном месте висели два гостиничных полотенца.

Во второй половине дня в клубе машиностроительного завода состоялась встреча избирателей с кандидатом. Аркадий Дмитриевич пришел раньше времени и долго беседовал с теми, кто уже был в клубе. Он обратил внимание, что поодаль стоявшая женщина пристально смотрит на него, и направился к ней, но она, одолев смущение, сама пошла навстречу.

— Моя фамилия Скворцова. Здравствуйте, Аркадий Дмитриевич, — заговорила женщина. — Я пришла, чтобы выступать, но раз уж увидела вас, то вам и скажу. — Она справилась с волнением: — Спасибо вам большое.

Скворцова? При всем желании и самой богатой памяти невозможно запомнить имен всех людей, с которыми приходилось соприкасаться. Швецов почувствовал неловкость от того, что не мог поддержать разговор, но женщина сама пришла на помощь.

— Мой муж, как только переговорил с вами по телефону, пришел в больницу и сказал: «Ну, Мария, считай, что лекарство уже есть, Швецов обещал». Мне было очень плохо, и я заплакала. Не верила, что помощь придет. А на следующий день привезли шесть ампул…

Аркадий Дмитриевич мгновенно все вспомнил. Ну, конечно, эта женщина — технолог механического цеха, и муж ее тоже технолог, и зовут ее…

— А сейчас как со здоровьем, Мария Максимовна? — спросил он.

— Спасибо, — поблагодарила Скворцова, радуясь, что он помнит ее имя.

Встреча с избирателями взволновала Швецова до глубины души. Он старался воспринимать выступления кунгуряков так, как будто речь шла о каком-то другом человеке. Но ораторы не довольствовались тем, что их одобрительно слушал зал, они поворачивались к Швецову и прямо ему адресовали сердечные слова.

Аркадий Дмитриевич раскрыл блокнот, быстро написал записку и протянул ее поблизости сидевшему помощнику. Тот прочитал: «Петр Ильич, зачем они так говорят обо мне? Я ужасно взволнован. Опасаюсь, смогу ли как следует выступить».

В это самое время председатель окружной комиссии обратился к залу:

— Слово предоставляется кандидату в депутаты Верховного Совета СССР, Герою Социалистического Труда, Генеральному конструктору авиационных моторов, доктору технических наук, генерал-лейтенанту Швецову Аркадию Дмитриевичу.

Когда смолкли овации, Горшков увидел, что Швецов взял стакан воды, стоявший на краю трибуны, и переставил его на схваченные скрепкой листы с заранее приготовленной речью. Свыше получаса в зале не спадало напряженное внимание сотен людей. Аркадий Дмитриевич говорил о бурных событиях середины века, о высоком назначении советских людей, о счастье, которое испытал, служа своему народу. И закончил речь самыми простыми словами:

— Заверяю вас, что приложу все силы и знания, чтобы оправдать ваше доверие.

Назавтра Аркадия Дмитриевича сердечно принимали у себя рабочие кожевенно-обувного комбината. На память об этой встрече они подарили ему пару простых сапог, о которых сказали: «Наши сапоги дошли до Берлина».

В окружной комиссии то и дело раздавались телефонные звонки. Из ближних и дальних сел справлялись, когда можно ждать кандидата. Председатель комиссии так и сказал Швецову: «Чтобы всюду побывать, нужно минимум полтора месяца без выходных». И предложил поехать в большое село Кыласово, куда прибудут представители других колхозов.