Леонид Почивалов - Сезон тропических дождей

Открытию нового всегда сопутствует обаяние. Автор «Сезона тропических дождей» предстает в нашем сознании как открыватель новой земли. Страны, которую он обозначил в своем романе — Асибии — вместе с ее столицей Дагосой, нет на карте. Она рождена воображением автора, и не нужно искать в этой книге сходства с конкретными людьми, странами или событиями. Перед вами беллетристика, и, естественно, она основана на авторском вымысле. Страна эта получила имя одного из героев романа — простого африканца Асибе. Она возникает перед нами с ее красками, дыханием ее лесов, саванн, с ее белым, выщелоченным экваториальным солнцем небом. И вот что примечательно: ты напрочь не знаешь этой страны, и все-таки она тебе известна. Сделав страну анонимной, автор дает нам возможность ее легко опознать. Не хладные берега Гренландии, не каменистое безлесье острова Пасхи — перед нами натуральная Тропическая Африка с ее природой, людьми, с ее радостями и бедами.

В романе поставлена большая проблема, волнующая всех нас, на мой взгляд, в нынешней тревожной обстановке проблема кардинальная: СССР и развивающиеся страны, СССР и национально-освободительная борьба. Речь идет о неизменной готовности нашей страны выполнить свой интернациональный долг по отношению к странам и народам, рвущим цепи колониального рабства. На июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС Ю. В. Андропов говорил:

«Наиболее близки нам в бывшем колониальном мире страны, избравшие социалистическую ориентацию. Нас с ними объединяют не только общие антиимпериалистические, миролюбивые цели во внешней политике, но и общие идеалы социальной справедливости и прогресса. Мы видим, конечно, и сложность их положения, трудности их революционного развития. Ведь одно дело — провозгласить социализм как цель, а другое — строить его».

Страна Советов противостоит на Африканском континенте деспотии силы, которую несут США вкупе с бывшими колониальными державами, мечтающими сохранить здесь свою вековечную власть. Именно об этом роман.

В центре его — советский человек, который исполняет свою нелегкую миссию вдали от Родины. Неоднозначна сфера применения здесь его ума и опыта. Он помогает исследовать недра. Лечит асибийцев. Строит дома и дороги. Но важны не только результаты его труда. Важен здесь он сам, наш советский человек. Да, главное, он сам в том облике, в каком предстает перед глазами асибийцев, с теми чертами, которые африканцы приметили именно в нем и не могли увидеть во многих из тех, кого присылал сюда знатный Запад.

Родословные корни нашего человека за границей прямо питает Октябрьская революция, в нем то, что издавна свойственно нам, чем мы законно гордимся как бесценным достоянием нашего сознания, что в той же Африке, да и не только в Африке, рассматривается как признак нового человека — я говорю об интернационализме. Совершенно очевидно: ничто не способно так возвысить советского человека, как свойственный ему интернационализм. Из опыта зарубежной работы я знаю, что в странах с так называемым «цветным» населением именно это качество советского человека вызывает особый отклик.

Известно, что признание национального и расового равноправия — одна из заповедей Октябрьской революции, которую революция всегда свято блюла, за нарушение которой жестоко карала. Но одно дело заповедь, другое дело грешная политика. Советский человек в многоплеменной Африке… Как он соблюдает этот принцип здесь?

Надо отдать должное автору «Сезона тропических дождей», он решает эту проблему не прямолинейно, и в этом я вижу достоинство политического мышления писателя, он стремится проникнуть в существо проблемы, избегая сложившихся стереотипов в политической ее интерпретации. На мой взгляд, он сделал это удачно.

Главное достоинство романа заключается в том, что жизнь советских людей, волею судеб оказавшихся на асибийской земле, показана в нем в тонах обыденных; как ни роскошны краски асибийской природы, они не столько аккомпанируют жизни тех наших соотечественников, кто несет здесь свою нелегкую службу, сколько контрастируют с нею. Без патетики идет рассказ о буднях, наполненных трудовыми заботами. И в этом рассказе автор обнаруживает и наблюдательность, и понимание происходящего, и способность за деталями увидеть общее. Его рассказ познавательно интересен, богат наблюдениями, за которыми постигается всемогущая современность.

Но самое интересное в романе — его герои. Прежде всего Антонов и Ольга. Читатель не может остаться безразличным к Антонову с его пониманием происходящего в стране, с его умением наблюдать, способностью понимать и своих и африканцев, решимостью влиять на происходящее. В моем представлении Антонов принадлежит к тем нашим дипломатическим кадрам «среднего звена», которые и делают в политике погоду. Его скромное, подчас неброское мнение отмечено нестандартной мыслью. Его конфликт с Ольгой объясняет мне Антонова. Образ Ольги не лишен привлекательности, но мне думается, читатель будет на стороне Антонова, потому что он собой олицетворяет прежде всего д е л о.

Лично мне этот образ симпатичен тем, что, будучи центральным образом романа о дипломатах, он начисто исключил черты, для дипломата традиционные. Как мне кажется, Антонов не придуман, а взят из жизни. Наверняка именно таких Антоновых увидел Леонид Почивалов в советских колониях в Тропической Африке, где прожил несколько лет.

Я знал дипломатов, которых могли упрекнуть и в горячности, и в недостаточной выдержке, и в способности отдавать себя во власть настроения, что считалось качествами для дипломата едва ли не отрицательными. И тем не менее такие люди в делах практических были самыми полезными людьми в посольстве — деятельны, инициативны, настойчивы, самозабвенны в работе. Таким мне представляется Антонов при всей своей кажущейся непохожести на того дипломата, которого можно было бы назвать «примерным».

В романе есть мысль, которая мне показалась любопытной и связанной с характером главного героя. Действительно, природа дипломатической профессии такова, что подчас она оборачивается неожиданной стороной. Делаешь вроде бы добро, а оно принимает такой оборот, при котором может принести вред. И надо очень хорошо подумать прежде, чем действовать. Антонов пришел на помощь попавшей в беду женщине. Но его поступок мог отразиться на работе дипкурьеров. Нужно ли из этого случая делать далеко идущие выводы? Здесь нельзя впадать в крайности, элементарные служебные нормы не должны деформировать наши представления о добре, даже если мы обременены высокими дипломатическими обязанностями. Мне кажется, правда лежит здесь.