Борис Балтер - Открытие
- Название:Открытие
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2019
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Балтер - Открытие краткое содержание
Открытие - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Борис Балтер
ОТКРЫТИЕ
Я пил газированную воду. А шагах в трех от меня стоял мальчишка и облизывал со всех сторон брикет мороженого. Сплошное легкомыслие! Когда он тратил деньги на мороженое, он не думал, что захочет пить. Теперь он хотел пить и потому смотрел на меня и старательно работал языком.
Я показал ему стакан и кивнул головой. Он не поверил, а может быть, не понял, но на всякий случай положил в рот остаток брикета.
— Хочешь пить? — спросил я.
Он кивнул головой.
— Два стакана выпьешь?
Он снова кивнул.
— А три?
— Что вы, дяденька, куда мне три. Три не выпью. Мне, тётенька, с вишневым, — сказал он, потому что продавщица уже наливала в стакан апельсиновый сироп.
— Выпьешь с апельсиновым. Ничего с тобой не случится, — сказала она.
— Конечно. Выпей с апельсиновым, а закусишь вишневым, — посоветовал я.
Добрый поступок облагораживает человечество: люди вокруг улыбались, и никто не лез без очереди. Мальчишка пил и поверх стакана смотрел на меня. Под мышкой у него были зажаты удочки, а на согнутой руке висел кукан с пегими бычками.
Газированную воду и меня мальчишка не забудет, по себе знаю. Он обязательно вспомнит эти два стакана, когда вернется памятью к своему детству. Все возвращаются. Я не удержался и провел рукой по его голой спине и ощутил ладонью тонкие косточки позвоночника.
Я неторопливо пошел по набережной. Удивительно просто сделать человека счастливым, и всего за восемь копеек. Сделать счастливым меня уже никто не мог ни за какие деньги. Печальная разница между мной и мальчишкой. Открывая эту истину, я успевал смотреть на гавань, тесно заставленную судами, и слушать предвечерний гул набережной.
Я жил в этом большом портовом городе уже неделю. Что я в нем делал? Открывал истины. А привело меня в этот город редакционное задание на тему «Цемент — хлеб строителей» и желание убежать от сочувствия друзей.
Даже в трамвае люди торопятся занять места. А я искал свое место в жизни. Странное занятие для человека, которому давно за сорок. Но что поделаешь, если я одно место уже потерял при историческом переходе от войны к миру. Незадолго до войны меня убедили, что я нужен армии и должен избрать военную профессию пожизненно. Она бы и была пожизненной. Но на войне меня не убили. А после войны офицеров осталось больше, чем нужно было армии в мирное время. Мне предложили выбирать новую пожизненную профессию по моему усмотрению. С точки зрения отдельной личности со мной поступили несправедливо. Но что значит отдельная личность по сравнению с интересами государства? Я написал два рассказа. Моим героям было хорошо: выбитые из седла на крутых поворотах истории, они с моей помощью легко становились на ноги. Мне от этого не было легче. Я вел себя как человек, у которого есть что сказать, но для этого еще не настало время. Так тоже жили. Но жить так я передумал.
В детстве мне пророчили блестящее будущее. Будущее давно стало прошлым, а как это произошло — я не заметил.
Со стороны я до сих пор произвожу впечатление вполне благополучного человека, очень уверенного в себе и спокойного. Таким я видел себя со стороны даже теперь, на набережной. Во всяком случае, на меня не без интереса поглядывали женщины, а у мужчин я вызывал легкое раздражение. По набережной кружили иностранные моряки. Они выделялись в толпе не только формой, но и какой-то обособленностью.
Навстречу мне шли два дружинника. Дружинников было много: они стояли и прогуливались по набережной. Парни как парни. Я видел таких на заводах и на пляже, в городском парке и в ресторанах. Но красные повязки как-то неуловимо их изменили. Сразу было видно: парни несут гражданскую службу при красных повязках.
В свое время я очень любил нагрудные значки. Я носил «ГТО» и «Ворошиловский стрелок», «ГСО» и «МОПР». Чтобы получить каждый из них, приходилось сдавать определенные нормативы. Значки вручали торжественно на вечерах и собраниях. Мне особенно нравился «Ворошиловский стрелок» потому что этот значок был похож на орден. Все мои рубашки были с дырками от значков. Значки подымали меня в собственных глазах. Я и значки — были неотделимы, я сливался с ними.
У парапета, напротив входа в ресторан, стоял матрос-негр. Он был в белом берете с синим помпоном. Когда мимо негра проходили дружинники, он вытягивался, прикладывал к голове руку и хохотал. Как у всех негров, у него были ослепительно белые зубы.
Кто-то тронул меня за руку. Вполоборота ко мне стояла девушка и не глядя сказала:
— Проведите меня в ресторан.
— Вы ко мне?
— К вам…
Теперь она смотрела на меня и чуть-чуть улыбалась.
— «Оставь меня в моей дали. Я неизменен. Я невинен», — сказал я. Не думаю, чтобы девушка знала Блока.
— Не беспокойтесь, — сказала она. — Приставать к вам не буду. Меня одну не пускают в ресторан, а я хочу есть. Вы меня только проведите. Я даже с вами не сяду.
— Благодарю, — сказал я. — Идемте.
Мы прошли мимо двух дружинников — они стояли перед входом в ресторан. В дверях девушка оглянулась и кому-то помахала рукой.
Она сдержала свое слово. За столиком я сидел один. Вслед за нами в зал вошел негр, и девушка ушла с ним. Они сидели в углу. Негр хохотал. Кивал мне головой, хохотал и потрясал сложенными ладонями. Девушка тоже смотрела на меня очень ясными, очень красивыми и очень наглыми глазами. А может быть, так казалось мне от обиды, и глаза ее не были наглыми, а были просто смелыми.
Зал с низким потолком, пестро разрисованными стенами был похож на кабачок. Но на низких, полуподвальных окнах висели тюлевые занавески, поблескивала огромная репродукция картины Айвазовского «Девятый вал». Зал наполнял гул разноязычной речи и табачный дым. Я помнил кабачок «Новые песни» с хозяином-нэпманом за стойкой, с девчонками, которые смело садились на колени рыбаков и матросов. По требованию комсомольцев города кабачок закрыли, а девчонок собрали со всех портовых городов и вывезли на далекие стройки. Я был политруком вагона. Девчонок везли в теплушках, и, когда я поднялся к ним в вагон, они поносили меня последними словами, из которых слово «кастрат» было самым мягким. А я подсаживался к ним на нары, говорил, какие они все красивые и как прекрасна жизнь, которая их ждет впереди. Мне было тогда восемнадцать лет, и это было моим первым серьезным комсомольским поручением.
К моему столику подошел мужчина. Под измятым и непомерно широким пиджаком застиранная тельняшка обнажала костлявые ключицы. Он сел, увидел на столе сигареты и взял одну. Он еще шел между столиками, окидывая посетителей зорким, оценивающим взглядом, а я уже знал, что он выберет мой столик. Не потому, что я сидел один, а по той же причине, по которой ко мне обратилась девушка. И прежде чем он сказал:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: