Анатолий Маркуша - Дайте курс

Летали мы, как говорится, «в очередь».

И вот в день, когда была очередь Султана, случилась неприятность: проводник электрического сбрасывателя замкнул. Сбрасыватель сработал, и Султан оторвался от носителя с незапущенным двигателем.

Высоты было совсем мало. Приземляться некуда. Словом, ситуация — хуже не придумаешь. И что же? Сумел он запуститься. Сумел прийти домой. И сесть сумел как положено. Но это не все.

На другой день все было исправлено. Кому следует, накрутили, конечно, хвоста. Работа продолжается. Лететь моя очередь. Приходит Султан и говорит:

— Вчера я задание не выполнил, поэтому лететь надо не тебе, а мне.

После такой встряски любому человеку надо в себя прийти. Если б он напился в стельку, ей-богу, я бы понял, если б запросил отпуск на недельку, я бы тоже понял. Так нет: дай я слетаю! И ведь это искренне, без всякой рисовки. Чуть не плачет: дай я.

В двадцать лет все на полеты жадные. А вот Султан и в сорок пять все так же, как в двадцать, летать рвется. Дай, дай, еще дай! И такая в нем неистребимая жадность к небу, что я лично только удивляюсь.

Ты хотел главную его черту узнать, корень, так сказать, всех его успехов определить, вот тебе и ответ: сумел наш Султан молодость сохранить, не растерял жадности к небу, не устал летать. Это не каждому дано, верь мне, я знаю, что говорю.

Все? Разумеется, нет. Это невозможно — рассказать все о живом, действующем, нестареющем герое. Каждый новый день — новые полеты, новые подробности биографии, новые открытия, новые радости и новые огорчения.

Для всех боевых летчиков Великой Отечественной войны вот уже двадцать лет, как кончилась битва. Для летчиков-испытателей война продолжается. Конечно, им не надо сегодня барражировать в воздухе, отыскивая самолеты противника, крадущиеся к цели; не надо вести воздушные бои, не надо штурмовать вражеские эшелоны и бомбить чужие города. Война идет за скорость, за дальность, за новые знания, за новые возможности человеческих крыльев. Это трудная война. Это рискованная война, и побеждают тут не пушечными очередями, не залпами ракет и бомбовыми ударами, побеждают уменьем, талантом, настойчивостью, преданностью небу.

Строго говоря, летчик-испытатель — это звание, это должность, это профессия. Но, на мой взгляд, это еще и награда, признание, счастье. А заслуженный летчик-испытатель страны, поднимающий в небо машины, с легкостью обгоняющие звук в полете, уходящий далеко за пределы насыщенной кислородом атмосферы, преодолевающий пространства, соизмеримые с длиной экватора, живущий в завтрашнем дне нашего неба, — это тысячу раз герой и тысячу раз счастливый человек.

И сегодня, как прежде, как в мучительные годы войны, Султан Амет-Хан в первой десятке самых отважных, самых умелых, самых достойных «тысячу раз героев».

Счастья тебе, Султан! Молодости тебе, Султан! Полетов! И достойной смены.

Вот и пришло время расставаться. Я рассказал обо всем, что казалось мне важным и, главное, нужным.

— А курс? Где же тот точный курс, который запрашивал Алеша Гуров?

Нет, точного, заранее вычисленного, так сказать, универсального курса я не назову ни Алеше, ни кому-либо другому. Даже если бы очень хотел это сделать, не сумею. В жизни готовых курсов не бывает.

Каждому — свой курс.

Вот послушайте, пожалуйста, что сказано на 112-й странице «Авиационного справочника» издания 1964 года:

«Курс — угол, заключенный между северным направлением меридиана и продольной осью самолета. В зависимости от меридиана (магнитного, географического, компасного, условного), от которого производится отсчет, различаются курсы: истинный — ИК, магнитный — МК, компасный — КК, условный — УК…»

Видите, даже в навигации, имеющей дело с бесстрастными цифрами, приходится учитывать и магнитное склонение и девиацию (кстати сказать, величины, изменчивые и для разных мест земли и для разных машин).

Тем более невозможно дать непогрешимый жизненный курс человеку, не учитывая всех его сугубо индивидуальных «поправок» характера, темперамента, увлечений и многих других особенностей. Я старался вложить в книгу необходимые для определения курса «исходные данные». Берите эти данные, взвешивайте, оценивайте их, примеряйте к себе и определяйте ваш единственный точный курс.

А мне остается пожелать вам счастливого неба, долгой жизни и неизменно чистых посадок.

Кое-что от воздушного змея, кое-что от птицы, кое-что от велосипеда — так выглядели самолеты эпохи 1910–1912 годов.

Легендарный «Илья Муромец» — предшественник всех тяжелых воздушных кораблей, прадедушка современных лайнеров.

Аэродром времен гражданской войны.

С этой машины начинались и ТУ-104, и ТУ-114, и вся династия туполевских машин. Это первенец конструкторского бюро Андрея Николаевича Туполева, его звали АНТ-1, год рождения 1922-й.

На долгом и трудном пути исканий, пройденном конструкторами, было и такое «чудо» — самолет КОМТА (триплан).

АНТ-2. Чистый моноплан, металлическая конструкция — сорок лет назад это было откровением, сенсацией, сказочно смелым шагом вперед.

Летающая лодка М-9. Приглядевшись к этому снимку, можно без труда понять, почему было время, когда самолеты именовали «этажерками».

«Старшина», «кукурузник», «русс-фанера» — так крестили этот, один из самых удивительных самолетов. Он родился в 1927 году, наш славный У-2, он служил в годы Великой Отечественной войны, переименованный в ПО-2. Все боевые летчики Советского Союза начали свой путь с этой машины, сконструированной Н. Н. Поликарповым.