Виктор Тельпугов - Полынь на снегу [Авторский сборник]

Слободкин шарит рукой в холодном ночном воздухе и… просыпается.

— Вы слышите? — спрашивает он Писарева и Савушкина.

— Еще бы! — в один голос шепотом отвечают те.

Все трое, поеживаясь, быстро спускаются из заводоуправления вниз, спешат навстречу тонкому, но отчетливому звуку прыгающей по булыжнику серебрянки.

— А может, не надо? — вдруг на всем ходу останавливается Слободкин. — Напугаем ребят зря. Они себя чуть ли не преступниками почувствуют. Приказ нарушили! Деликатнее давайте как-нибудь.

— Как? — спрашивает Писарев. — Редактор велел своими глазами.

— А если своими ушами? — уточняет Слободкин. — Мало? Слышали, мол, как звенит серебрянка по заводскому двору… Все слышали?

— Все, — отвечает Савушкин. — А сейчас не слышно.

— Молодцы, ребята! Ходкие! Ну что ж, значит, в цехе интервью брать будем. Поворачиваем на сто восемьдесят. Пошли! Фамилии у нас все вот здесь, — говорит Сергей, хлопая себя по карману шипели.

В цехе Слободкин, Писарев и Савушкин прежде всего натолкнулись на уже знакомого им старого мастера, Василия Сергеевича.

— Ба! Обратно комсомол? — воскликнул старик и, вытерев концом ветоши руку, протянул ее всем троим. — Чего по ночам людям спать не даете?

— Кому не даем? — перебил его Слободкин и посмотрел на «гамак», в котором на этот раз никого из ребят не было.

Мастер усмехнулся.

— Сейчас явятся. У них дел знаете сколько?

— Знаем, — сказал Сергей. — Все знаем, папаша. После смены за серебрянкой ходят?

— Ходят, — ответил старик. — А что поделаешь? Вроде бы непорядок. Дрыхнуть нужно бы, сил набираться. Но я не протестую — пусть ходят. Сами ведь все разведали, после аварийщиков оборушки из-под земли достают. Попробуй им перечить.

— А зачем перечить? — удивился Писарев. — Дело хорошее. Нельзя ли повидать серебрянщиков ваших?

— Сперва покажем вам, сколько наволокли они стали. Хотите? — спросил мастер и, не дожидаясь ответа, подал знак Савушкину — веди!

В дальнем углу цеха Савушкин узким лучом ручного фонарика нащупал целую гору стальных прутков, лежавших около двери, распахнутой в темноту ночи.

— А вот и серебрянщики! — сказал мастер, поманив к себе пальцем двух ребятишек, разравнивавших прутки так, чтобы они заняли поменьше места.

Ребята подошли. Слободкин и Писарев поздоровались с ними за руку.

— Комсомольцы? — спросил Сергей.

— Беспартийные, — ответил один из них.

— Как это беспартийные? Комсомольцы! — поправил Савушкин. — Мы всех давно уже приняли: и тебя, Гордеев, и тебя, Панков, и многих других. Билеты скоро будем вручать прямо тут в цехе.

— Скоро, скоро, — незло передразнил мастер Савушкина. — Безбилетники. Правильно говорят, беспартийные.

— По сознательности они у вас старые большевики, — улыбнулся Сергей.

— Что верно, то верно, — согласился мастер.

— А нельзя ли хоть на пять минут собрать эту беспартийную массу? — спросил Писарев. — Потолковать надо.

— Нет, даже на три минуты нельзя. Вам разговоры разговаривать. А за пять минут простоя станков фронт недополучит…

— Да, да, простите, — виновато прервал его Писарев.

— Вот через полчаса пересменка будет, тогда беседуйте со свободными, сколько душе угодно, — сказал мастер, стараясь смягчить свой вынужденный отказ.

Скоро в коридоре перед Слободкиным, Писаревым и мастером стояло десятка полтора парнишек, усталых, чумазых. В полумраке толком не разобрать было их лиц. Но не нужно было никакой иллюминации, чтобы понять, как мало лет любому из них.

Чтобы разговор был меньше всего похож на собрание, Писарев, положив руку на плечо одного из мальчиков, сказал:

— Мы из ЦК комсомола, ребята, и из «Комсомольской правды». Есть к вам только один вопрос, можно?

— Можно, — за всех ответил Савушкин.

Слободкин дернул его за рукав. Ребята молчали, терпеливо дожидаясь, что будет дальше.

— Всего один вопрос, — продолжал Писарев, — но ответить на него должен каждый из вас. Ты, ты и ты…

— Какой? — спросил один из ребят, на которого в этот момент указал Писарев.

— Для чего вы ходите за серебрянкой, отрывая время, отпущенное вам для сна, для отдыха?

— Вам, конечно, идейный нужен ответ? — вздохнув, сказал все тот же паренек.

— Какой получится, — усмехнулся Писарев, — только честный.

— Спать-то все равно негде, — под чей-то смешок ответил парнишка.

— Общежитие вам скоро будет, — вступил в разговор Слободкин, — ремонт нового помещения под него заканчивается.

— Это точно, — поддержал его Писарев. — А когда новое общежитие будет готово, вы уже за серебрянкой не пойдете?

— Это уже второй вопрос, — озорно крикнул кто-то.

Все рассмеялись. И Писарев, и Слободкин, и Савушкин, и даже старый мастер Василий Сергеевич.

Когда смех утих, Писарев сказал:

— Самое главное, ребята, что вы духом не пали. Верно я говорю?

— А зачем падать? — опять подал голос парнишка с веселым нравом.

— Это уже второй вопрос, — в тон ему ответил Слободкин.

Новый взрыв хохота прокатился по всему цеху.

— Жаль, что у нас протокол не ведется, — полушутя сказал Писарев. — Можно было бы так записать: «Слушали: о серебрянке. Постановили: раскопки продолжать».

— Так и запишите, — ответил Василий Сергеевич. — Верно я говорю, граждане?

— Все верно, — сказал кто-то из ребят.

— Но тогда не обойтись еще без одного вопроса, — заметил Писарев. — На что пустить серебрянку? Во всесоюзном масштабе надо на дело взглянуть.

— Какое у вас предложение? — спросил мастер Писарева.

— Предложение хорошо бы самому рабочему классу высказать. Ну, кто смелый?

Все молчали.

Мастер достал платок, протер очки, поглядел вокруг, остановил свой взгляд на одном из стоящих в толпе ребят.

— Гордеев, у тебя отец где?

— На фронте, — ответил паренек.

— В каких войсках?

— Танкист он.

— А у тебя, Панков?

— И у меня танкист. Может, для танков это все? — Парнишка повел головой в сторону собранной серебрянки.

— Кто «за»? — спросил мастер.

— Все! — раздалось несколько голосов.

— Теперь уже точно нужен протокол, — серьезно сказал Слободкин. — Бумага есть у кого-нибудь?

— Вот бланк для наряда, — протянул Слободкину измятый листок Василий Сергеевич. — Пиши…

— Я? — удивился Слободкин.

— От имени всех, — сказал мастер. — Во всесоюзном масштабе, значит?

— Во всесоюзном, — подтвердил свою мысль Писарев. — Инициатива от вас через «Комсомолку» — по всей стране! Представляете?

— Не высоко берем? — усомнился мастер.

— В самый раз. Не высоко, — сказал Слободкин. — Большие дела всегда начинаются с малого.

— Ну, раз комсомол так считает, — развел руками мастер, — я «за». Как беспартийная масса?

— Я уже сказал вам, они все комсомольцы, — еще раз поправил Савушкин. — Все до единого.