Иван Черных - Гнев Гефеста [Приключенческая повесть]

Вода была теплая, градусов восемнадцать, но прибрежная муть вызывала неприятное ощущение, и я побрел вдоль берега. Дошел до пирса, ограничивающего городской пляж, и повернул обратно, уклоняясь к тому месту, где опустился Аполлон со своей Афродитой.

Они сидели как голубки на большом клетчатом пледе, о чем-то мило беседуя и уплетая виноград. Престарелая богиня любви часто чему-то смеялась, отрывала янтарные ягоды и опускала в раскрытый рот своего обожателя — так птица кормит своего птенца, — видимо, в награду за остроумные шутки. Она по сравнению с ним выглядела бледнотелой — загар только чуть притушил белизну, — а он поворачивался с боку на бок, то садился, то вытягивался, и бугры мышц катались под бронзовой кожей, как у артиста цирка. И у меня мелькнула мысль, что никакой он не спортсмен, тем более не парашютист — среди нас таких не было, — а вернее всего культурист, рисованный атлет, накачавший себе мускулы специальными упражнениями, чтобы одним видом покорять женщин — иначе зачем такие импозантные позы.

Я прошел метрах в пяти от них, они не обратили внимания — было не до меня.

И все-таки его телосложение заставляло более реально взвесить шансы: такого атлета на авось не возьмешь, моего мастерства и ловкости может не хватить. Оставалось убедиться, каков он пловец и какова у него выдержка.

На том и порешил — проверить Аполлона в море. И сразу тело мое и мускулы будто налились свинцом. Надо заманить его подальше от берега и от его «старушки»…

Я сел рядом с Ольгой и стал наблюдать за тем местом, где за телами отдыхающих набирался сил мой соперник, и во сне не видевший, какой поединок ожидает его впереди.

Ольга, похоже, догадалась, что я затеял, и предложила сходить в дельфинарий: море-де все равно грязное и волна большая, купаться не придется.

— Волна утихнет, — возразил я. — И за волнорезом вода чистая.

Полежали молча, и Ольга положила свою руку на мою.

— Если ты обо мне плохо думаешь, мне лучше уехать.

Я не ответил.

— Не думала, что ты плохо меня знаешь.

— Я тебя совсем не знаю, — не сдержался я.

— Вот как? — обиделась Ольга. — Ну, конечно, кто я для тебя.

Она была права, но жалеть ее я не собирался, и если бы не завладевшая мною идея проучить сутенера, я сказал бы ей кое-что…

Мы просидели в молчании около получаса. Я прикрыл глаза, но был начеку; усталости не чувствовал, будто и не было бессонной ночи, мышцы и мускулы играли как перед катапультированием.

Солнце припекало ощутимо, и купающихся было уже немало, но большинство, опасаясь высоких волн, барахталось у берега, не обращая внимания на то, что вода грязная.

Наконец Аполлон поднялся, услужливо протянул руку Богине и неторопливо, величественно повел ее к воде.

Я выждал немного и, чтобы не насторожить Ольгу, спросил:

— Не желаешь окупнуться?

Она помотала головой, не удостоив ответом. В ее-то положении обижаться?

Аполлон и Афродита стояли у самого наката, он звал ее, она зябко передергивала плечиками; оперлась о его плечо и попробовала пальчиками ноги воду. Он чуть подтолкнул ее и схватил за талию. Она взвизгнула и отступила назад.

Я вошел в воду. Волна обдала меня чуть ли не до головы — холодная, неприветливая, стеганув по ногам колючими песчинками; тело мгновенно покрылось красными пупырышками, загорелось как от крапивы, и я, не ожидая очередного наката, бросился в пучину и поплыл от берега. Неприятное ощущение холода исчезло, по телу разлилось бодрящее тепло, и настроение сразу улучшилось, обида на Ольгу приутихла: действительно, кто она мне, чтобы соблюдать верность? Жениться на ней я не обещал, ответ перед ней никогда не держал и не собирался держать, в какой бы ситуации ни был.

А возможно, и в самом деле у них ничего не было?..

Но когда Аполлон вошел в воду, все так же напоказ выставляя бицепсы, напружинивая толстую шею и плечи, во мне заклокотало негодование и так захотелось сбить с него показной лоск, проучить за подонство — что может быть ничтожнее существования за счет женщин?! — что сдержать себя уже не мог.

Он легко вскидывал руки, резко опускал их на воду и греб сильно, стремительно скользя по поверхности, как птица перед взлетом. Он и тут рисовался.

Я поплыл ему наперерез.

В голове зрел план.

Давно подмечено, что на курорте люди знакомятся легко и сходятся быстро, особенно если выясняется, что они земляки или коллеги по профессии. Аполлон, вероятно, видел меня с Ольгой раньше и кое-что выведал, а возможно, проговорилась Ольга, вот он и решил поживиться у богатой женушки испытателя — она наверняка представилась женой… Даже если он не парашютист, я найду с ним тему для разговора…

Мы миновали мутный вал, стали приближаться к траверсу буйков. Аполлон заметил меня и сбавил скорость. Я подплыл и поприветствовал:

— Привет, коллега.

Аполлон вскинул бровь — то ли не узнал меня, то ли не понял, в каком смысле «коллега», — ответил холодно:

— Привет.

— Загораем?

— Купаемся, — уточнил он.

— А даму оставили. Увести могут. Недавно я видел ее в обществе очень представительного мужчины, — соврал я, желая втянуть в разговор и кое-что выяснить.

Аполлон надменно усмехнулся.

— Не уведут. — Помолчал. — А представительный уехал — срочно отозвали на службу.

— Значит, по замужним? — подзадорил я.

— И тебе советую, — покровительственно произнес Аполлон и пояснил: — Безопаснее.

— Так-то оно так. Но с вашей-то внешностью…

— Что ты понимаешь, салага, — рассмеялся Аполлон. — Возраст, внешность, любовь, страсть… Все это — духовное, а я — материалист, предпочитаю материальное. Да и сорок — разве старуха? Обратил внимание на ее выправку? Гренадер! А точнее — адмиральша.

— Везет тебе, — перешел и я на «ты» — слишком велика честь отдавать ему предпочтение, — вчера капитанша, сегодня адмиральша.

— Какая еще капитанша? — пронзительно уставился он на меня.

— Ну Оленька, которую ты вчера из-под носа у меня увел.

— А-а, — рассмеялся Аполлон. — На то и курорт — не зевай. А ты откуда ее знаешь?

— Как же, мы летели сюда вместе, познакомились. И не успел я на пару деньков отлучиться, ты ее того… умыкнул.

Лицо Аполлона озадачилось — усомнился в моем рассказе, несмотря на то, что придумку я изрядно перемешал с действительностью?

— Она мне рассказывала об испытателе, — решил, видимо, и он уточнить кое-что из моей биографии.

— Космонавт, конечно, лучше, — усмехнулся я, — авторитетнее, но вот беда — портреты их печатают. А женщины на что клюют? Либо на красивую внешность, которой я не вышел, либо на толстый карман.

— Это ты правильно подметил, — согласился Аполлон. — И второе надежнее — с одной красивой внешностью в ресторан не пойдешь.