Юрий Антропов - Неделя ущербной луны

Венька свел к переносью реденькие светлые брови.

— Вообще-то, правильно, — поразмыслив, согласился, он. — Ты под вид подсобника тут. Морокуешь себе, и никто не знает: али получится вся эта кибернетика, али нет. Такая уж твоя судьба. Свыкайся, раз уж в учебу ударился! — снисходительно засмеялся Венька. — Вот заимеешь диплом — и всю жизнь придется тебе корпеть над бумагами, чего-нибудь придумывать. Схемы разные сочинять станешь. А лично я и мне подобные, — Венька хлопнул себя по груди, — мы будем твои схемы проверять на практике, своими руками доводить их до ума. Глядишь, — подмигнул он, — в конце концов так доведем, что твоего-то уж и не останется ничего, все сами обмозгуем как бы между прочим.

— Это конечно, — улыбнулся Ивлев. — Рабочий класс у нас головастый, он и без инженеров и разной там науки…

— А чего? Ну вот скажи по совести, кто из нас титан делает — я или ты?

— Сравнивать сейчас или с учетом полной моей учебы?

— А как хочешь?

— Ну если когда я уже получу диплом и стану, скажем, начальником хлораторного цеха…

— А это видел? — Венька сунул ему под нос кукиш. — Делатель нашелся! Много тут перебывало разных начальников, иногда и совсем их не было, а четыреххлористый титан как бежал по трубам, так и бежит! Потому что в пекле, у царг да хлораторов, я кручусь, а не начальник!

Отведя нос от Венькиной фиги, Ивлев расстроенно насупился. Не надо бы им затевать бесполезный разговор. Это лет десять назад Венька пел ему: «Крылатый металл будем делать!» Молодые были, все казалось им тогда просто.

Веньке первому втемяшилось в голову после службы в армии поехать на стройку титано-магниевого комбината. Он-то и сманил Ивлева, соседа по казарме. Приехали сюда по комсомольским путевкам, получили носилки — бери больше, таскай дальше. С нуля начали, с фундамента, чтобы стены цеха были роднее. Обычная история, банальная.

Позже стали они работать в инструментальном, в одной бригаде слесарей. У Веньки еще до армии был третий разряд, он с удовольствием шефствовал над Ивлевым, своим бывшим сержантом, учил его различать ключи и накручивать гайки. На свою шею учил, потому что шустрый дружок рос прямо на глазах и года через два сдал на шестой разряд, обскакав Веньку.

Но это были цветочки. Вскоре, как-то незаметно, Ивлев поступил в институт, донельзя обескуражив своего учителя. Чтобы не остаться в хвосте, Венька, не долго думая, ушел из инструментального цеха — устроился в аварийную бригаду хлораторного: тоже не лыком шиты, такая работа не каждому по зубам! А сидеть по вечерам за партой — это, дескать, для слабоумных…

Дальше — больше Ивлев задался целью освоить все циклы производства. «Чего ты чудишь? — напустился на него Венька. — Раз уж ты поступил в институт, там и без этого сделают из тебя инженера». Но Ивлев заявил: «Я сам буду делать из себя инженера. Мне, Веня, не корочки диплома нужны, а знания. Хочу до последней точки добить, до самого корня докопаться».

И вот тогда-то Зинаида и взяла моду сравнивать Веньку с Ивлевым — тот и учится, и своей жене не изменяет, и то да се…

— Ну ладно, я пойду, а то ребята ждут, — буркнул Ивлев. — Переливаем с тобой из пустого в порожнее.

«Иди», — пожал Венька плечами, чувствуя, что опять заныла у него душа — снова вспомнились те проклятые слова Зинаиды.

Он мотнул головой, глянул в упор на Ивлева и, хитря, подумал, что это ему бесталанного кореша своего жалко, — вот в чем дело-то! Ну как тут не будет жалко, если человек совсем потерял голову из-за своей учебы! Мечется по комбинату, бегает из цеха в цех, а что толку?

Венька засмеялся и хлопнул Ивлева по плечу.

— Чего ты? — опешил тот.

— Да так… Поедем со мной?

— Куда это еще?

— На причал. В рыбинспекцию.

— Делать тебе, что ли, больше нечего?

— Нечего.

— Совсем?!

— Совсем.

— Счастливый человек.

— Ага, счастливый… Под завязку у меня этого счастья. Точно. Заяц трепаться не любит…

Веньку не раз подмывало выведать у Зинаиды, с чего это она взяла, что ему опостылела его работа в хлораторном цехе.

Взбрело же ей в голову! Работа у него что надо. Слесарь-наладчик аварийной бригады. Без них в хлораторном как без рук. Никакие хитроумные автоматы не заменят человека, когда надо приладить стальную заплату к прогоревшему боку царги.

Да что там говорить! Хоть два диплома будь у Сани Ивлева, а раз уж хлоратор вышел из строя, то вся эта киповская затея с разноцветными проводами и лампочками уже не поможет — все равно живому человеку надо лезть в адово пекло, в белый горячий туман, и на ощупь клацать там разводными ключами.

А много ли у них на комбинате слесарей, которые бы пошли на такое дело? Вот то-то и оно. В этом и суть — работа не как у всех. Не каждому по плечу. Так что нечего понапрасну травить человеку душу. Надоело или нет ему слесарничать в хлораторном цехе — это касается только его самого. Честно сказать, он и сам толком про то не знает. Может, и знает, да волю своему настроению не дает, держит глубоко. А то ведь стоит лишь распоясаться… Как бы не пришлось потом бежать без оглядки. А куда бежать, зачем? Разве на новом-то месте будет иначе? Правду говорят; дурная голова ногам покоя не дает.

Как-то после смены Венька зашел к Зинаиде в магазин, стоявший рядом с комбинатом, и сказал прямое порога:

— Ты мне на мозги больше не капай! Душевно тебя прошу.

Рука ее повисла над костяшками счетов.

— О чем это ты?

— Да все о том же. Щелкай, говорю, туда-сюда, — перекинул он на счетах несколько залоснившихся костяшек, — подбивай свое сальдо-бульдо, а в разные высокие материи не ударяйся. Не твоего ума дело, ясно?

— Интересно…

Она глядела на него не мигая. Всегда вот так: сорвется, как с цепи, огорошит — и хоть стой, хоть падай.

Хорошо еще, что в магазине не было народу. До получки осталась неделя, самое безденежье, а у них горит план — конец месяца. Голова идет кругом. А тут нелегкая несет благоверного, лучшего времени не мог выбрать, чтобы выяснить отношения.

— Ты обедал сегодня?

— А тебе не все равно? Ты мне зубы не заговаривай!

— Голодный, значит, — понимающе улыбнулась Зинаида. — То-то я гляжу…

— Дай мне три рубля.

— А это еще зачем?

Час от часу не легче. Просить перед самой получкой три рубля…

— Я работаю, в конце концов, или нет? — тут же вспылил Венька, и это было дурной приметой: он сразу переходил на крик только тогда, когда сам чувствовал свою вину перед нею.

Но какую?

«Опять, наверно, Раису встретил, — затаилась она. — В глаза не глядит… Господи, и когда это только кончится?»

От заводских работниц Зинаида уже знала, что Рапса стала похаживать в хлораторный цех. Рядом с Венькой ее никто, правда, не видел, они же теперь ученые, остерегаются… Зря тогда пожалела ее, когда застала с Венькой в собственной квартире. Надо было все волосы вытеребить, чтобы век помнила, как чужих мужей соблазнять.