Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

На двери нулики —
Смердят вагончики.
В них едут жулики
И самогонщики.

А вот теплушка та —
Прекрасно, душно в ней, —
На сорок туш скота
И на сто душ людей.

Да в чем загвоздка-то?
Бей их дубиною!
За одного скота —
Двух с половиною.

А ну-ка, кончи-ка,
Гармонь хрипатая!
Вон в тех вагончиках —
Голь перекатная…

Вестимо, тесно тут,
Из пор — сукровица…
Вагоны с рельс сойдут
И остановятся!

В тайгу
На санях на развалюхах,
В соболях или в треухах —
И богатый, и солидный, и убогий —

Бегут
В неизведанные чащи, —
Кто-то реже, кто-то чаще, —
В волчьи логова, в медвежие берлоги.

Стоят,
Как усталые боксеры,
Вековые гренадеры
В два обхвата, в три обхвата и поболе.

И я
Воздух ем, жую, глотаю, —
Да я только здесь бываю
За решеткой из деревьев — но на воле!

Нараспашку — при любой погоде,
Босиком хожу по лужам и росе…
Даже конь мой иноходью ходит,
Это значит — и наче, чем все.

Я иду в строю всегда не в ногу,
Столько раз уже обруган старшиной!
Шаг я прибавляю понемногу —
И весь строй сбивается на мой.

Мой кумир — на рынке зазывалы:
Каждый хвалит только свой товар вразвес.
Из меня не выйдет запевалы —
Я пою с мелодией вразрез.

Знаю, мне когда-то будет лихо;
Мне б заранее могильную плиту,
На табличке: «Говорите тихо!»
Я второго слова не прочту.

Из двух зол — из темноты и света —
Люди часто выбирают темноту.
Мне с любимой наплевать на это —
Мы гуляем только на свету!

Я тут подвиг совершил —
Два пожара потушил, —
Про меня в газете напечатали.
И вчера ко мне припер
Вдруг японский репортер —
Обещает кучу всякой всячины.

«Мы, — говорит, — организм ваш
Изучим до йот,
Мы запишем баш на баш
Наследственный ваш код».

Но ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!

Он мне «Сони» предлагал,
Джиу-джитсою стращал,
Диапозитивы мне прокручивал, —
Думал, он пробьет мне брешь —
Чайный домик, полный гейш, —
Ничего не выдумали лучшего!

Досидел до ужина —
Бросает его в пот.

«Очень, — говорит, — он нужен нам —
Наследственный ваш код».

Но ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!

Хоть японец желтолиц —
У него шикарный блиц:
«Дай хоть фотографией порадую!»
Я не дал: а вдруг он врет? —
Вон с газеты пусть берет —
Там я схожий с ихнею микадою.

Я спросил его в упор:
«А ну, — говорю, — ответь,
Код мой нужен, репортер,
Не для забавы ведь?..»

Но ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!

Он решил, что победил, —
Сразу карты мне открыл, —
Разговор пошел без накомарников:
«Код ваш нужен сей же час —
Будем мы учить по вас
Всех японских нашенских пожарников».

Эх, неопытный народ!
Где до наших вам!
Лучше этот самый код
Я своим отдам!

Приехал в Монако
какой-то вояка,
Зашел в казино и спустил капитал, —
И внутренний голос
воскликнул, расстроясь:
«Эх, елки-моталки, — опять проиграл!»

Банкрот заорал: «Кто это сказал?!»
Крупье безучастно плечами пожал,
Швейцар ему выход в момент указал,
Тот в глаз ему дал, — ну, в общем, скандал.

А он все кричал: «Кто <���это> сказал?!
Мне этот же голос число подсказал!..» —
Стрельнул себе в рот — и тотчас замолчал.
Не стало бедняги, и жаль капитал.

Вот я выпиваю,
потом засыпаю,
Потом просыпаюсь попить натощак, —
И вот замечаю:
не хочется чаю,
А в крайнем случáе — желаю коньяк.

Всегда по субботам
мне в баню охота,
Но нет — я иду соображать на троих…
Тут врали ребяты,
что — есть телепаты,
И даже читали в газете про их.

А я их рассказу
поверил не сразу, —
Сперва я женился — и вспомнил, ей-ей:
Чтоб как у людей я
желаю жить с нею, —
Ан нет — все выходит не как у людей!

У них есть агенты
и порпациенты —
Агенты не знаю державы какой, —
У них инструменты —
магнитные ленты,
И нас они делают левой ногой.

Обидно, однако, —
вчера была драка:
Подрались — обнялись, — гляжу, пронесло.
А áгент внушает:
«Добей — разрешаю!»
Добил… Вот уже восемь суток прошло.

Мне эта забава
совсем не по нраву:
Пусть гнусности мне перестанут внушать!
Кончайте калечить
люд я м кажный вечер
И дайте возможность самим поступать!

Сколько великих выбыло!
Их выбивали нож и отрава…
Что же, на право выбора
Каждый имеет право.

В восторге я! Душа поет!
Противоборцы перемерли,
И подсознанье выдает
Общеприемлемые перлы.

А наша первая пластинка —
Неужто ли заезжена?
Ну что мы делаем, Маринка!
Ведь жизнь — одна, одна, одна!

Мне тридцать три — висят на шее.
Пластинка Дэвиса снята.
Хочу в тебе, в бою, в траншее —
Погибнуть в возрасте Христа.

А ты — одна ты виновата
В рожденье собственных детей!
Люблю тебя любовью брата,
А может быть — еще сильней!

Отпишите мне в Сибирь, я в Сибири!
Лоб стеною прошиби в этом мире!
Отпишите мне письмо до зарплаты,
Чтоб прочесть его я смог до питья-то.

У меня теперь режим номер первый —
Хоть убей, хоть завяжи! — очень скверный.
У меня теперь дела ох в упадке,
То ли пепел, то ль зола, всё в порядке.

Не ходите вы ко мне, это мало,
Мне достаточно вполне персонала.

Напишите мне письмо поправдивей,
Чтоб я снова стал с умом, нерадивый.

Мне дают с утра яйцо, даже всмятку,
Не поят меня винцом за десятку,
Есть дают одно дерьмо — для диеты…
Напишите ж мне письмо не про это.

Ядовит и зол, ну словно кобра, я —
У меня больничнейший режим.
Сделай-ка такое дело доброе —
Нервы мне мои перевяжи.

У меня ужасная компания —
Кресло, телефон и туалет…
Это же такое испытание,
Мука и… другого слова нет.