Анатолий Наумов - Голубая мечта [Юмористическая повесть в эпизодах]

— Ты одну букву в слове «глубина» неправильно произнес, — говорит Поликарпов.

— Не понял?.. — вопросительно уставляется на нега Дробанюк.

— Какая глупина мысли! Глу-пи-на, а не глубина.

— То есть как? — все еще не доходит до того.

— А что нового, что интересного он сказал? «Надо хорошо работать, товарищи»? Это мы и без него знаем. Стоило ли ради этого выходить на трибуну?

— Ну, ты совсем зарываешься, дорогой Иван Сергеевич! — негодующе произносит Дробанюк. — Это ты, наверное, мимо ушей пропустил его мысли, а теперь выкручиваешься. Притом бочку катишь, потому что атака — лучший способ защиты у кое-кого, например, у демагогов.

— Да что с тобой говорить! — усмехается тот и отворачивается к стенке.

Во вторник Дробанюк в одном из перерывов легка дозванивается до Калачушкина. Они обмениваются дежурными фразами, и Дробанюк уже было собирается пожелать ему не расслабляться, когда тот вдруг сообщает, что в управление приезжал управляющий.

— И что? — на всякий случай построже интересуется Дробанюк.

— Да остался вроде доволен, — с гордостью отвечает главный инженер.

— Вроде или доволен? — с напором уточняет Дробанюк.

— Вообще-то очень доволен, — наконец с облегчением произносит тот. Видимо, ему было трудно напроситься на похвалу.

— Ну, это еще куда ни шло, — вяло говорит Дробанюк. Другого он сейчас придумать не может. — Ладно, держитесь там. Я еще позвоню, потолкуем…

Дробанюк вешает трубку и в задумчивости стоит в кабине, осмысливая сказанное Калачушкиным. Его настойчивым стуком в дверцу просят уступить место для разговора, и тогда он садится здесь же, в холле, в кресло и с озабоченным лицом продолжает размышлять о том, что может крыться за сообщением главного инженера. Почему вдруг управляющий остался очень доволен? И что он проверял в управлении, на каких объектах побывал? Дробанюк понимает, что это чревато для него как минимум тягостной неясностью и его подмывает тут же снова позвонить Калачушкину, чтобы выяснить поконкретнее, что произошло. Он опять входит в телефонную будку, благо она освободилась, и в состоянии глубокой задумчивости механически крутит диском. Из трубки вдруг долетает знакомый голосок Кармен, и Дробанюк никак не сообразит, в чем дело, пока не догадывается, что случайно набрал приемную.

— Ты одна, Инна? — приглушенно произносит он, будто боясь, что его услышат.

— Ой, это вы, Константин Павлович? — с восторженным удивлением отзывается Кармен. — Конечно, одна.

— А Калачушкин еще на месте?

— Не-е, уже испарился. Он теперь все время на объектах.

— Инночка, а когда управляющий приезжал?

— Вчера. Правда, меня как раз не было, я относила телефонограмму…

— Ну ты же не обязана сиднем сидеть на одном месте целый день, правда? — подбадривает ее Дробанюк, настраивая на нужный лад. — А что он смотрел, ты не в курсе?

— Ой, нет, Константин Павлович!

— Хорошо, скажи Калачушкину, что я завтра ровно в три опять позвоню. Только завтра утром скажи, поняла? — И чуть помедлив, игриво добавляет — До встречи на нашем семинаре.

Но дождаться назначенного срока Дробанюк не в состоянии. Какая-то непонятная сила заставляет его на следующий день уже с утра бежать к телефону-автомату и беспрерывно крутить диском в надежде, что главный инженер отзовется. Но мембрана выдает одни гудки, то длинные, то короткие — очевидно, от встречных звонков. И тогда сама собой напрашивается мысль: выйти на Кармен опять. При мысли о ней у Дробанюка приятно екает в груди, а фантазия сразу же безудержно уносит его на тихий берег Сливянки, живописной речушки неподалеку от Лобинска, куда предпочтительнее будет всего податься с Кармен. Они разденутся и будут купаться и загорать, позабыв обо всем на свете… Но удержаться там, на тихом берегу, не удается, реальность безжалостно возвращает Дробанюка на иное место, туда, где без него совершается что-то такое, что заставляет его сейчас нервно метаться по холлу профилактория. Дробанюку никак не дает покоя тот факт, что управляющий остался очень доволен, причем без смягчающего «вроде». Уж не подкоп ли это под его, Дробанюка, авторитет? Не симптом ли какой-то перемены по отношению к нему лично? Все-таки управление с начала года весьма устойчиво не выполняет план, и хотя он, Дробанюк, приложил немало усилий, чтобы свалить все на объективные условия, все ж при желании вполне можно обнаружить и кучу субъективных…

О семинаре Дробанюк вспоминает лишь тогда, когда после обеда Поликарпов, прилежно посещающий занятия, приносит пугающую новость. Оказывается, слишком много-развелось сачков. Сегодня, например, отсутствовала почти половина слушателей, и Виталий Кузьмич, зам по кадрам, грозился устраивать переклички, если нерадивые не сделают должные выводы из собственного неприглядного поведения. Значит, решает Дробанюк, надо будет обязательно дозвониться сегодня к Калачушкину, потому что завтра рисковать не стоит, иначе можно влипнуть. Ведь и так он всего лишь на двух лекциях побывал. Если докопаются — несдобровать.

Ровно в три Дробанюк снова в холле. На этот раз главный инженер на месте — молодец, Кармен! — и Дробанюк, придав голосу тон побезмятежнее, после обычных приветствий как бы невзначай роняет:

— Звонил недавно управляющему. Да, он пока настроен к нам благожелательно, но, тем не менее… Просил меня по возможности контролировать лично и чаще. А то как бы после хорошего аванса не было плохой оплаты.

— Ну, почему же, Константин Павлович?! — взвивается Калачушкин. — Сегодня я прикинул — мы даже план, наверное, вытянем.

— Да? — с подчеркнутой сдержанностью произносит Дробанюк. И спрашивает укоризненно: — А какой ценой?

— Так управляющий же сам дал «добро!» — защищается тот.

— Я что-то не очень понял, на что он свое «добро» дал, — продолжает раззадоривать главного инженера Дробанюк. — Он это… энтузиазм в общем-то оценил, настроенность отметил, но…

— А насчет объединения бригад?! — заходится в своей праведности Калачушкин.

— Ты имеешь в виду это… это?.. — тянет Дробанюк, давая понять, что у него «это» случайно выскочило из головы.

— Ну то, что объединили бригады Еремчикова и Косенко… Я же Геннадию Михайловичу объяснял, что в такой обстановке, когда месяц, и квартал, да и полугодие мы не закрываем, лучше всего слить их на время, чтобы объемы вырвать хоть наполовину. А то они по отдельности копошатся, как червяки, и толку с них — кот наплакал.

— Думаешь, я до тебя не говорил управляющему об этом?! — с возмущением подхватывает мысль на лету Дробанюк. — Я ему все уши прожужжал насчет объединения! Так нет — давай не будем спешить, давай осмотримся, чтобы дров не наломать. А теперь, когда припекло в одно место — молодцы, правильно, вот что значит энтузиазм и боевая настроенность!.. Задним умом мы все крепки! А чтобы вовремя поддержать инициативу — дудки!.. Ладно, Петр Иванович, пока продолжайте в том же духе, а я снова свяжусь с трестом на предмет дальнейшего развития событий. Что ж, буду лично контролировать, если Геннадию Михайловичу очень хочется этого. Завтра в три опять позвоню, будь на месте, понял?..