Евгений Нечаев - Под горой Метелихой [Роман]
- Название:Под горой Метелихой [Роман]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Лениздат
- Год:1966
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Евгений Нечаев - Под горой Метелихой [Роман] краткое содержание
Под горой Метелихой [Роман] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Не хочу я на Денисову фамилию писаться, — заявил он деду. — Сходи посмотри вон, что в дневнике у Веры Николаевны про этого душегуба написано! Теперь-то я всё узнал… А вы с бабушкой… — И не до говорил, задрожали у парня губы.
Ничего не сказал Андрон внуку, опустил виновато седую голову, — вот когда отозвалось! Протянул руку, чтобы привлечь Андрейку к себе, а тот отступил в сторону, и в глазах у него слезы. Так и повисла протянутая рука деда, не найдя опоры. Долго молчал Андрон, тупо смотря себе под ноги. Наконец поднялся, набросил на плечи полушубок, вместо своей Андрейкину шапку приплюснул на затылке.
— Что же это такое, Николай Иваныч? — спросил Андрон, комкая шапку. — Какой тут дневник ребятам попался?
Крутиков только вздохнул. Летом еще прислали ему пакет из Уфы со всеми его бумагами. Там же оказался и дневник Верочки и много старых фотографий каменнобродских жителей. Сама деревня, сфотографированная с Метелихи в первый год жизни здесь учителя, школа, ученики. В отдельном конверте сохранились снимки Верочкииых подруг, и среди них Дуняша. Репетиция драмкружка, трактор на Длинном паю, закладка МТС на Большой Горе.
Обрадовался тогда пакету Николай Иванович и решил составить большой альбом, а потом засесть за написание историй «Колоса». Часть фотографий была уже увеличена и развешана в клубе на специальном щите «Ветераны нашего колхоза». Еще такой же щит с фотографиями и диаграммами готовил учитель к перевыборному собранию.
— Есть, Андрон Савельевич, есть такая тетрадь, — проговорил через минуту учитель.
— Знаю, что есть. Ну, а Андрейке-то как же она на глаза попалась? Когда прочитать успел?
— Это я виноват, — признался Николай Иванович. — Занялся с клеем, красками, потом к телефону вызвали, — Нургалимов звонил. Дневник сюда вот на полочку сунул, а Андрейку твоего позвал из класса, чтобы клей не сгорел. Прихожу — полная комната дыму, дневник лежит на столе, а у парня глаза не мигают.
— Ну и что же теперь делать?
— Я сам ему объясню. Пройдет. Получит медаль, вот и заглохнет.
— Какую медаль? Кто получит?
Николай Иванович вскинул очки, нахмурился. И тут же широко улыбнулся, махнул рукой:
— Андрейка получит! За пришкольный участок. Ладно уж, коль проговорился, скажу и остальное! Тебя, Дарью и внука твоего райком партии и райисполком представили к правительственной награде. Летом еще оформили, а сейчас Москва подтверждение затребовала!
— Постой, постой, — опешил Андрон. — Летом мы с тобой толковали, чтобы Дымову председательство передать. И Калюжный, и Нургалимов знают об этом. А как же теперь?
— Одно другому не помеха.
Дома ждала Андрона Дарья с письмом от Мишки. Какая же мать утерпит, чтобы не показать соседу письмо от сына! Мишка уже майор. Пишет, что летает над немецкими городами, а раз и над самим Берлином прошел. Горит волчье логово. На десятки верст разлилось вокруг смоляное дымное облако. Сказали об этом и Мухтарычу: Мишка бомбит берлогу.
— Какой берлога? — не сразу понял старик.
— Берлин, понимаешь? Ну, где Гитлер сидит! Мишка здоровенные бомбы туда бросает.
— Мишка?! Э-э-э… Правильно делает! — Старик поднял вверх сухой, коричневый палец. — Правильно! Я всегда говорил: Мишка большой начальник будет. Я знаю.
А еще через несколько дней старика Мухтарыча не стало. Умер он неожиданно. Когда вечером Анна брала в водогрейке подойник, старик топтался у печки со своим самоваром, подкладывал угольки в трубу. Сам и на стол его поставил, заварил чай.
— Мороз, что ли, большой сегодня? Рука вот совсем не гнется, — пожаловался он. — Наверное, большой буран будет. Надо дрова побольше рубить, лопата из изба тащить. На крыша там дырка нету?
— Ладно уж, дедушка, ты никуда не ходи, — сказала ему Анна. — Сами всё сделаем. Нездоровится тебе, отдыхай в тепле. Сахар-то есть у тебя?
— Есть, спасибо. Всё есть.
Старик достал с полки жестяную банку, поставил на стол мятую кружку, положил горбушку хлеба. Погрел руки у самовара, налил было на донышко кружки чаю, покачал головой — чай еще не заварился как следует. Потом запахнулся в бешмет, подвязался поясом потуже, да и прилег на топчан возле печки.
Подоила Анна коров, молоко с Дарьей сцедила в бидоны. Лежит старик на том же боку, прижался спиной к теплой стенке. Сходили еще в коровник, корму скотине задали на ночь, телят напоили — лежит Мухтарыч. А самовар уж чуть-чуть посвистывает, остывает. Подошла Дарья к топчану, тронула Мухтарыча за плечо. Не открывает он глаз. Потянула легонько за руку, да и выпустила ее: с деревянным стуком упала сухая рука на доску.
Схоронили Мухтарыча на русском кладбище за Метелихой. Дарья же и обмыла. Обрядили его в русскую рубаху-косоворотку, бригадир Нефед сделал гроб по мерке, сапожник Еким сшил тапочки. За всю свою долгую жизнь не нашивал старик такой легкой обуви, не надевал белоснежной рубахи из тонкого полотна? А Кормилавна всплакнула, когда гроб мимо окон везли.
Как и все одинокие люди, которым не повезло в личной жизни, агроном Стебельков очень любил домашних животных и птиц, придумывал им потешные клички. Так, старого работягу мерина с уныло отвислой губой и опухшими бабками он называл Силантием и всегда находил у себя в кармане для него или кусочек сахару, или корочку хлеба; бухгалтерского индюка величал Дормидонтом Бульбуличем за горделивую осанку и совершенно невнятную речь.
По воскресным дням агроном доставал из-за шкафа старенькое одноствольное ружьишко, уходил в лес или на озеро. Но охотником не был, часами просиживал где-нибудь в непролазной чащобе на истлевшем пне или в лодке, забравшись в зеленый разлив камышей. Примечал, где гнездятся мелкие птахи — синицы, щеглы, поползни, как с утра и до позднего вечера хлопочет у своего дупла непоседа белка, как дикая утка учит своих утят спасаться от ястреба.
Один раз, притаясь за деревом, долго наблюдал за матерым медведем, — тот ловил рыбу. Дело было весной, после спада полой воды. По Каменке вверх по течению поднимались косяки леща, в камышовых заводях так и ходили огромные рыбины, выставив чуть ли не на вершок из воды горбатые толстые спины. А немного пониже — песчаная отмель с крупными валунами в горловине. И вот на одном из камней, метрах в пяти от берега, агроном увидел медведя.
Присел бурый над быстриной, пригнулся к самой воде, а передние лапы разведенными держит, будто в мяч играть собирается. И — хвать, хвать лапищами перед собой, да влево, через плечо. Еще и еще раз. Брызги столбом у камня.
Стебельков вначале не всё рассмотрел, подумал, что косолапый просто купается. Усмехнулся: чего это его в мае-то разжарило? Протер очки, глянул вниз повнимательнее, да и присвистнул даже от удивления. Почти всякий раз, когда мишка хватал что-то перед собой и тут же взмахивал лапами, над головой у него пролетало что-то серебристое и падало позади на песок. Оказывается, и в самом деле — медведь ловил рыбу. Потом подобрал ее на берегу, выкопал ямку в песке и зарыл свою добычу. Присел по-собачьи, подумал. Поскреб левой передней лапой по лохматому брюху и не спеша, вперевалочку, ушел в кусты.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: